Охотники теней (СИ)

У нее, буквально, отвисла челюсть, а ребята тихо засмеялись, с интересом наблюдая за ними.

— Я ведь…

— Ты моя сестра, Кэт. — Лео положил руку на ее плечо, чему она снова удивилась. — Я не держу на тебя зла. И знай, я всегда помогу своему маленькому чуду и встану за него горой.

Глаза взмокли от слез – как же это мило. Мама настолько растрогалась, что повисла на шее брата, громко всхлипывая и утыкаясь носом в его пыльный плащ. Лео не был из тех людей, кто проявлял какие-либо признаки нежности, но он перепрыгнул через эту планку и крепко обнял сестру, целуя ее в макушку. Сэм и Кевин непонимающе переглянулись – для них было непривычно видеть Верховного таким… простым. Обычным. Обычным человеком, умеющим чувствовать и проявлять любовь. Наверняка они считали Лео машиной для убийства духов, какая не способна была выражать ничего, кроме злости. Тому прочее, они привыкли видеть в нем лидера. Наставника. Того, на кого нужно ровняться и кто никогда не даст слабину. А тут Лео показал, что даже такие серьезные и, казалось бы, непоколебимые личности могут выйти за рамки своих стереотипов.

— Я даже не знала, что твои ученики выросли такими храбрыми и сильными. — Мама отдалилась от него, вытирая влажные щеки. — Я восхищаюсь тому, как ты смог их воспитать. Вижу, они многому научились у тебя, — подметила она и переключила взгляд на сконфуженных Охотников, кучкующихся в сторонке. — Помню вас совсем крохами. Сейчас вы такие взрослые. Я с трудом вас узнала. Саманта и Кевин?

Ребята улыбнулись и кивнули, тем временем, как Дэмиенус с ворчанием удалился из гостиной, вероятно, чтобы избежать расспросов о себе – рано ли поздно, ему придется официально познакомиться с моей мамой. Все же, он в клане с недавних времен…

— А где же малышка Молли?

— Сбежала, когда узнала, что за участь ее ждет, — скорбно ответил Лео и оглянулся на дверь спальни, за которой спала – вроде как спала – Эббигейл. — Нужно освободить девочку. Начинайте чертить пентаграмму.

***

Наблюдать процесс изгнания прежде мне приходилось только в фильмах, и я никак не могла поверить, что в реальной жизни все будет так же предсказуемо. Ну, почти.

Когда Охотники отодвинули мебель в гостинной и нарисовали довольно ровный круг с пятиугольной звездой в центре, воспользовавшись каким-то черным порошком, напоминающим серный запах, то вызволили полусонную бедняжку из спальни и без каких-либо комментарий взвалили ее на пентаграмму, достигающую приличного диаметра. Дух в Эбби, кажется, начинал «просыпаться»: ее глаза постепенно мутнели, пена текла по подбородку, а звуки, выливающиеся из горла, не были человеческими, как и последующие движения. Я и представить не могла, что этот символ заставит выходца чуть ли не срывать глотку от крика и извиваться под неестественным углом, пока его конечности не смотали тугими веревками и рот не запихали лоскут ткани. Дэмиенус участвовал лишь в начале процесса, потом удалился в другую комнату, ведь ребята приступили ко второму этапу – зажгли знак, потушив во всем доме свет. Парню не желательно было присутствовать здесь во время изгнания – на его сверхъестественную сущность это тоже могло повлиять губительно, несмотря на ту татуировку.

Находиться в доме с горящим полом и одержимой девицей было на редкость жутко. Стоны, неразборчивая речь и проклятия сотрясали жилище. Адреналина подбавляли клацанье зубов, сопровождаемое заламыванием конечностей и тщетными попытками встать на чертвереньки, да убежать в какой-нибудь темный уголок. Брр.

Мы с мамой не были участниками изгнания, и с замиранием сердца следили за процессом. Она крепко сжимала мою ладонь и тихо поясняла все действия Охотников. Оказывается, когда дух попадает в заключение пентаграммы, то он не может выбраться, если ее границы не нарушат. А окончательно его добьет «молитва» на латыне. Нон-стоп.

— Ты должна пойти с нами, — булькало существо, сквозь толщу тьмы взирая на мое скрюченное в кресле тельце. От черт Эбби мало что осталось, и сейчас на меня глядело чудовище с обезумившим выражением лица и диким взглядом.

— Много хочешь, тварь. — Кевин пренебрежительно взирнул на одержимую, а затем кивнул мне, давая знать, что все под контролем.

Лео, наконец, взял ту книжонку с золотистой обложкой и с непоколебимой сосредоточенностью повернулся к пищащему созданию, начавшему срывать с себя кожу. О, черт.

— Готов? — Он открыл сборник на нужной странице и с ожиданием замер.

Кевин мотнул головой, вставая наровне с ним, чтобы увидеть освещенные светом огня буквы.

— Всегда.

— Отлично.

Верховный собрал густые брови на переносице, жестом руки попросив Саманту отчалить от пентаграммы, какая, по словам мамы, должна в конце махинаций плеваться пламенем. Девушка послушно отдалилась, забрав с собой мешочек с той странной россыпью, что составляла образ символа. Мама напряглась, крепче обняв меня и прижав к груди.

Что ж, представление начинается.