Охотники за алмазами

— Идем, — он почтительно провел ее в спальню, и Руби с легким возгласом восхищения остановилась на пороге.

На двуспальной кровати лежала гора сверкающих мехов всех оттенков: от мягкого розовато-желтого через беж, цвет устриц и бледный дымчато-серый к полуночно-черному.

— Выбирай! — приказал он. — Закрепим наш договор.

Она как во сне подошла к кровати, но когда она протянула руку, Бенедикт негромко сказал:

— Подожди.

Она послушно остановилась, и он подошел к ней сзади. Она чувствовала его руки у себя на шее, опустила подбородок, свесив вперед волосы, так чтобы он смог расстегнуть ее платье.

Она вышла из платья, когда оно упало на пол, и пассивно ждала, пока он расстегивал ее бюстгалтер.

— Теперь надевай, — сказал он.

В одних чулках и в туфлях на высоких каблуках она подошла к кровати и взяла первую шубку.

Когда она оглянулась, Бенедикт сидел в кресле с наголовником. Лицо его пылало, его черты казались распухшими и застывшими. Он смотрел на нее. И она поняла, что они совершают нечто вроде ритуала. Как победоносный римский полководец, он получил триумф и теперь осматривает добычу. В этом не было сексуального или физического желания, но скорее культ поклонения самому Бенедикту. Она — жрица этого культа.

И однако, понимая это, Руби не возмущалась. Скорее чувствовала легкое возбуждение от холодной языческой извращенности. Поворачиваясь, наклоняясь, меняя меха, она все время чувствовала на своем теле его взгляд. Она знала, что тело ее совершенно, и его взгляд впервые в жизни возбудил в ней физическое желание. Она почувствовала, как быстрее течет кровь, как шумит в ушах, чувствовала, как, подобно плененной птице, бьется в грудной клетке сердце, поясница ее напряглась. Ритуал был в то же время нарциссизмом, он удовлетворял ее глубокую внутреннюю эмоциональную потребность.

Примеренные вещи она бросала в центр комнаты, и скоро там уже по колено лежала груда драгоценных мехов.

Наконец она взглянула на него, плотно прижимая к обнаженному телу светло-желтое облако. Потом развела руки, распахнув шубу, приподнялась на цыпочках, мышцы ее ног и живота напряглись.

— Вот эта, — прошептала она, и он встал с кресла, взял ее в руки и положил, все еще завернутую в норку, на большую груду мехов.

* * *

Руби проснулась в двуспальной кровати возбужденная. С того времени, как она была девочкой и начинались каникулы, она не чувствовала себя лучше.

Утро было позднее, бледный солнечный свет, как на сцене, вливался квадратом в открытое окно.

Бенедикт в желтом шелковом халате стоял у кровати, глядя на нее с непостижимым выражением, которое немедленно изменилось, как только он понял, что она проснулась.

— Мой человек забрал твой багаж в «Ланкастере». Туалетные принадлежности в ванной, одежда в гардеробной.

Он осторожно сел на край кровати, поцеловал ее в лоб и в обе щеки.

— Когда будешь готова, позавтракаем. — Он продолжал смотреть на нее; было совершенно очевидно, что он ждал — она скажет нечто очень важное. Она тут же насторожилась, опасаясь совершить ошибку, ища разгадку в выражении его лица.

— Ночью тебе было так же хорошо, как мне? — спросил он.

Теплой волной ее залило понимание. Он хотел уверенности, сравнения между собой и Джонни Ленсом.

— Никогда в жизни, — она особо подчеркнула это, — я ничего подобного не испытывала.

Он, довольный, облегченно кивнул и встал.

— После завтрака поедем в город.

В это утро за рулем «бентли» сидел слуга Бенедикта Эдмунд. Когда они вышли из машины в северном конце Бонд-стрит и рука об руку пошли по тротуару, Эдмунд медленно сопровождал их в машине, не обращая внимания на движение.

Утро было прохладное, но на Руби была ее новая светло-кремовая норка, и восхищенные и завистливые взгляды прохожих радовали Бенедикта. Он хотел произвести на нее впечатление, поразить своим богатством.

— У жены человека алмазов должны быть алмазы, — неожиданно проговорил он, когда они остановились у дорогой ювелирной витрины. Руби схватила его за руку и повернулась, чтобы посмотреть на витрину.

— Боже, — рассмеялся Бенедикт, — только не здесь! — И Руби удивленно взглянула на него.

Бенедикт насмешливо стал читать надпись на окне:

— Ювелиры рая. Большой выбор бело-голубых камней. Сертификаты, подтверждающие безупречность каждого алмаза. Совершенные безупречные камни по договорным ценам, объявленным в прессе и на ТВ. Небольшая сумма, и вы станете обладателем кольца. Бриллиант навсегда — покажите ей, что вы действительно ее любите.

— Но ведь это такая известная фирма. У нее отделения по всему миру, даже в Южной Африке! — возразила Руби, слегка возмущенная покровительственной улыбкой Бенедикта.