Охотники за алмазами

Бенедикт шел за ними по узкому коридору, ведущему к каютам экипажа. Он быстро взглянул на часы. Прошло семь минут. Он посмотрел на людей перед собой.

Их затылки представляли отличную цель. Он стрелял дичь в Намакваленде, которая убегала от него цепочкой, вставал на колено и целился в головы и выстрелом из обоих стволов укладывал половину стаи.

Он знал, что мог бы уложить всех пятерых двумя выстрелами. Отпустить их немного подальше, чтобы заряд разлетелся. Но он вспомнил Руби, и в животе у него все перевернулось. Ну, ничего, другой способ так же безопасен.

— Стоп! — приказал он, и все пятеро остановились у склада краски и повернулись лицом к нему. Теперь он держал ружье наготове, чтобы никто не усомнился в его намерениях. Они испуганно смотрели на него.

— Откройте дверь! — он указал на дверь склада. Никто не шевельнулся.

— Ты. — Бенедикт выбрал одного из говоривших по-английски. Как во сне, тот подошел к стальной двери и повернул ручку. Открыл дверь.

— Внутрь! — Бенедикт красноречиво взмахнул ружьем. Неохотно все пятеро вошли в крошечное, без окон, помещение, и Бенедикт захлопнул за ними дверь. Всей тяжестью навалился на рукоять, чтоб защелкнуть замок.

Теперь поле деятельности расчищено, а времени у него еще двадцать минут. Он заторопился, хотел как можно дальше уйти от контрольной комнаты и от Сержио Капоретти.

Он спустился на рабочую палубу, перебрал связку дубликатов ключей.

ОСТОРОЖНО. ВЗРЫВЧАТКА. ВХОД ЗАПРЕЩЕН.

Он открыл дверь и, отложив дробовик, поднял двадцатипятифунтовый барабан с пластиковой взрывчаткой.

В спешке, снимая с него крышку, он сорвал ноготь, но даже не заметил боли. Раскрыл шестифутовую полоску мягкого, темного, похожего на конфету материала и повесил себе на шею. Затем выбрал коробку с карандашными зарядами, рассчитанными на определенное время. Прочел этикетку.

— Взрыв через четырнадцать минут. Хватит.

Кровь из сорванного ногтя оставляла темные пятна на крышке коробки, когда он доставал оттуда четыре заряда. Бенедикт подобрал дробовик и заторопился наружу. Приближаясь к циклону, он все яснее слышал вой его двигателя.

* * *

Трейси свернулась на голой стальной плите стола, подложив под голову куртку Джонни. Она спала тяжелым сном усталости, похожим на смерть.

Каждые несколько минут Джонни прерывал свои бесконечные круги по помещению конвейера, останавливался и смотрел на спящую. Напряженное выражение его лица слегка смягчалось каждый раз, как он всматривался в любимое бледное лицо. Один раз он наклонился и нежно поднял со щеки прядь темных волос, потом возобновил расхаживания по узкой каюте.

Каждый раз, подходя к стальной двери, он всматривался в крошечное окошко. Стекло не поддалось ударам гаечного ключа. Джонни хотел разбить его, чтобы позвать на помощь, но толстое бронированное стекло успешно сопротивлялось его усилиям.

Выхода из помещения не было. Джонни обдумал все возможности. Вход в конвейерную систему преграждался с одной стороны печью, с другой движущимися механизмами, которые разорвут на клочки всякого, кто в них будет втянут. Они в прочной клетке, и Джонни без устали расхаживал по этой клетке.

Снова он остановился перед окошком, но на этот раз со сжатыми кулаками бросился на дверь. Он колотил по ней кулаками, но боль от разбитых пальцев отрезвила его. Он прижался лицом к окну и увидел, как в помещение вошел Бенедикт Ван дер Бил и, даже не оглянувшись на окошко, направился к циклону.

Бенедикт положил дробовик, который принес с собой, и несколько мгновений смотрел на толстую стальную трубу, доставлявшую гравий со дна. Когда он снял с шеи толстую веревку пластика, Джонни понял, что он собирается делать.

Оцепенев, он смотрел, как Бенедикт прислонил к корпусу циклона стальную лесенку. Держась за нее одной рукой, другой он неуклюже обмотал пластиковую веревку вокруг трубы. Она висела, как ожерелье на шее какого-то доисторического чудовища.

— Ты, ублюдок! Убийца! Кровавая сволочь! — закричал Джонни и снова ударил по двери кулаками. Но толщина двери и вой циклона заглушили его голос. Бенедикт ничем не показал, что что-то услышал, но Трейси села и сонно осмотрелась. Потом встала на ноги и, стараясь приспособиться к качке, подошла к Джонни и прижалась к стеклу рядом с ним.

Бенедикт втыкал зарядные карандаши в мягкий пластик. Он воткнул все четыре заряда, решив не допускать никаких случайностей.

— Что он делает? — спросила Трейси, придя в себя от изумления при виде брата.

— Он собирается перерезать трубу, чтобы «Кингфишер» наполнился гравием.

— Затопить его? — в голосе Трейси звучала тревога.

— Вода и гравий ворвутся под давлением и сметут все внутренние переборки.

— И эту? — Трейси указала на стальную плиту.

— Она лопнет, как бумажная. Боже, ты себе представить не можешь мощь этой машины.

— Нет. — Трейси покачала головой. — Он мой брат. Он этого не сделает, Джонни. Он не убьет нас.