Охотники за барсами

С первыми лучами летнего солнца из теплых равнин начинал тянуть ветерок бриз. Восходящие токи воздуха достигали самых больших высот. Теплым бризом в зону ледников приносилось снизу много летающих насекомых, и не только мелких, но и бабочек, даже слепней. Это были жертвы коварного бриза, который так ласкал вначале крошечные крылатые создания, а затем предательски затихал, и насекомые медленно оседали на снег и холодные камни, быстро цепенея. Ночной холод убивал всех насекомых. И вот тогда-то черные пауки-тихоходы, как мрачные могильщики, начинали медленно бродить по камням и снегу, не торопясь пожирая трупики насекомых — они оставались свежими при той влажности и температуре, которые царят на этих высотах. Спешить паукам действительно незачем: насекомые лежат неподвижно, поджав лапки к брюшку и сложив крылышки. Во второй половине дня «урожай» оказывается полностью собран, и сытые пауки прячутся под камни.

Много интересного узнал ученый за месяц жизни под облаками и установил полный список живых существ, которые чувствуют себя дома на границе жизни и смерти в горах. Список этот невелик: альпийская завирушка, стенолаз и черные паучки.

В половодье

Апрельское солнце к полудню грело по-летнему. Мне стало жарко бродить с ружьем в тяжелых резиновых сапогах и в теплой ватной тужурке. Я сел отдохнуть на берегу реки, разлившейся широко, по-весеннему.

Быстрое течение вертело воронки в мутной воде, несло клочья желтой пены и смытые с берегов бревна. На одном из них плыли белые трясогузки с черными «салфеточками» на зобиках. Они быстро перебегали с места на место, семеня тонкими ножками и помахивая длинными черными хвостиками.

Табунки диких уток то и дело пролетали над рекой, придерживаясь середины. Стрелять было далеко. Я положил ружье, взял в руки бинокль и любовался яркой окраской весеннего наряда селезней. Вот два красавца крякаша летят за скромно окрашенной уткой. В бинокль хорошо видны их бархатистые зеленовато-синие головки с белыми ошейниками и ярко-коричневыми грудками. Морковно-красные лапки четко выделяются на белом брюшке. Цветистые селезни на фоне весеннего неба очень красивы — все цвета радуги сверкают на их атласном оперении!

Вслед за ними, медленно махая крыльями, словно подчеркивая, что они никуда не торопятся, пролетели белоснежные чайки. А вместе с ними увязался черно-белый чибис. Он то отставал, то «забегал» вперед, но все же старался держаться вместе с чайками.

Чайки пролетели. Я опустил бинокль и вдруг увидал, что против меня плывет бревно и на нем мокрая лисица. Янтарно-желтые ее глаза тоскливо озирались по сторонам, мокрое тело трясла сильная дрожь. Под тяжестью лисицы бревно постепенно тонет — сначала медленно, потом все быстрее. Вот оно совсем скрывается под водой. Лиса всплывает, но рядом с ней выныривает бревно, и лиса опять взбирается на него, отряхивается и плывет некоторое время, чтобы снова повторить то же. Но почему же она не переплывает на берег? Ведь до него всего сорок-пятьдесят метров? Вероятно, лисица плывет издалека и привыкла к бревну... Мои догадки внезапно прервали новые события: на лису бросился беркут! Она заметила опасность и громко затявкала, оскалившись и подняв мокрый, тяжелый хвост. Беркут уже вытянул вперед лапы, но необычность обстановки испугала его, и хищник взмыл вверх над самой водой.

Кругами беркут стал ввинчиваться вверх. Добыча не убегала. Но пернатый разбойник привык хватать только убегающие жертвы, а не защищающиеся!

Бревно затонуло, лиса всплыла и опять взобралась на него, когда оно появилось из воды.

Беркут вторично бросился на лису. Но она залаяла еще яростнее и даже прыгнула навстречу птице. И опять хищник взмыл вверх. Больше он не делал попыток броситься, но и не улетал, кругами поднимаясь все выше.

Бревно с лисой отплыло далеко, и я взялся за бинокль. Тогда стало видно, что бревно несет прямо на мель, на которой застряло уже немало бревен.

Искупавшись еще несколько раз, лисица подплыла на своем бревне к мелкому месту. Со всего хода бревно ткнулось в песок и остановилось. От толчка лиса упала с бревна, и тут оказалось, что воды ей всего только по брюхо. Лиса, подняв мокрый хвост, ошалело стояла на месте несколько мгновений, затем огромными прыжками бросилась к берегу. С каждым прыжком делалось все мельче, и вот лиса мчится уже по песку.

Но в нескольких метрах от кустов беркут снова упал на лису. Раскрыв крылья и хвост, он сидел на ней несколько секунд, показавшихся мне вечностью. Огромные когти задних пальцев теперь глубоко вонзились в бока жертвы...

Вдруг с шумом стремительно упал второй беркут. Началась яростная драка двух громадных птиц. А лиса тем временем, сильно хромая, кинулась в кусты и скрылась там.

Я невольно улыбнулся, вспомнив народную сказку о том, как охотники делили шкуру неубитого медведя.

Непрошеный квартирант

Солнце в морозной дымке медленно опустилось за далекими тростниками на берегу Балхаша. Резкий северный ветер шумел позёмкой, склоняя тростники.