Охотники за черепами

Лейденского музея. Здесь они четверть века скрывались от глаз людей за сложными замками двойного металлического сейфа. После всех оскорблений и унижений «коллегами» Дюбуа потерял всякий интерес к обезьяночеловеку и связанным с ним проблемам. Попробуйте теперь убедить его в том, что он не прав.

Ученый мир удивлен, шокирован, возмущен, полон негодования, сыплет протестами, но Дюбуа неумолим. Ни один человек не имеет доступа к костям питекантропа, кем бы он ни был и кто бы ни ходатайствовал за него. Что это — каприз, причуда, месть, обида на несправедливость?

Трудно сказать, но факт остается фактом: Дюбуа внезапно прекратил борьбу за питекантропа и лишил возможности других продолжать ее. Даже Эрнст Геккель, «изобретатель и духовный отец обезьяночеловека», так никогда и не увидел кости питекантропа, открытие Которого предсказал: участвовать в работах Лейденского конгресса ему не довелось, а сейф музея Лейдена перед ним не распахнули. Когда Герман Клаач, который приложил много усилий для доказательства правоты Дюбуа, вернулся из путешествия на Яву, где он осматривал Тринил, и захотел увидеть черепную крышку питекантропа, то ему было отказано решительно и бесповоротно. Дюбуа не захотел встретиться с ним и поговорить. Клаач так и не увидел костей питекантропа: на Яве он заболел тропической малярией и вскоре после возвращения в Европу скончался.

Кое-кто попытался оказать давление на Дюбуа через правительство Нидерландов, но тщетно: министр просвещения Купер объявил, что описание материалов, связанных с яванским обезьяночеловеком, и костей ископаемых животных из Тринила осуществит в ближайшие три года сам Дюбуа. Но и через три года ничего не было опубликовано. Антропологам пришлось довольствоваться изданным до 1897 года.

Тем временем сотрудники Дюбуа продолжают раскопки на берегах Бенгавана. В Лейден один за другим поступают большие ящики, наполненные костями. Что это за кости и есть ли среди них новые останки питекантропа, для всех, в том числе и для Дюбуа, остается тайной: ящики складываются штабелями в подвальном хранилище музея. Кажется, нет на свете силы, которая могла бы заставить Дюбуа приняться за дело и взять в руки перо. Он может выехать на Яву и вновь копать в Триниле, но ему приятнее, очевидно, демонстрировать равнодушие. Более того, вскоре отдается распоряжение прекратить работы, и охотники за костями вымерших животных покидают долину реки Бенгаван,

Выведенные из себя упрямством Дюбуа исследователи принимают решение отправить на Яву большую экспедицию на поиски питекантропа. Организацию ее взял на себя Эмиль Зеленка, профессор зоологии Мюнхенского университета. Его хорошо знали в Голландии в течение шести лет, с 1868 по 1874 год, он преподавал зоологию в Лейденском университете, а в 1887–1889 совершил путешествие в Восточную Азию, в ходе которого посетил также Яву и Борнео. Зеленка занимался изучением антропоидных обезьян, но его волновала проблема происхождения человека.

Друзья из Голландии после долгих хлопот добились для него разрешения вести раскопки на Яве, а Берлинская академия наук и Мюнхенский университет выделили необходимые суммы денег. Экспедиция, однако, началась с несчастья — внезапно умер Эмиль Зеленка, руководство предстоящими исследованиями пришлось взять на себя энергичной супруге умершего — Маргарите Леоноре Зеленка. В начале 1907 года она вместе с ближайшими помощниками — профессором Максом Бланкенгорном, геологом Элбертом и голландским горным инженером Оппенуртом отплыла из Европы на Яву.

Слухи о предстоящих раскопках в долине Бенгаван-Соло заставили-таки Дюбуа сесть за перо и нарушить затянувшееся молчание. Вот, оказывается, что требовалось для возвращения его к деятельности! В течение 1907–1908 годов он опубликовал две почти совершенно идентичные заметки — одну на голландском языке, а другую на немецком. Но что это были за заметки!. Кажется, Дюбуа решил поиздеваться над палеонтологами, настолько вызывающе небрежно они составлены. Предельно краткое описание разновидностей древних животных, найденных в центральных районах Явы, не сопровождалось ни иллюстрациями, ни измерениями. Не обращая внимания на существовавшие до него описания, Дюбуа присваивал животным новые латинские названия. Словно в насмешку над неведомым противником, он перевернул вверх дном выработанные десятилетиями правила и переименовал обыкновенного тигра в «тигра Грюневельдта» (Felis groeneveldtii). Однако, издавая статью на немецком языке, решил почему-то лишить Грюневельдта высокой чести и того же тигра назвал тринильским (Felis trinilensis)!