Охотники за черепами

Отпустив мисс Гимпель, Блэк долго сидел в лаборатории, вспоминая обстоятельства, связанные с предысторией и историей изучения Чжоукоудяня. Если там действительно открыт череп синантропа, то его усилия увенчались достойно и славно. Корпеть над обломком височной кости почему-то не хотелось, и Блэк решил, что имеет право отнестись к себе в этот вечер несколько снисходительнее. Он навел порядок в лаборатории и отправился гулять по тихим и безлюдным улицам Пекина. Невозможно заснуть в такую ночь, если даже предшествующие были бессонными. Мысленно он был там, в 50 километрах от Пекина, около известняковой возвышенности с волнующим воображение названием «Холм костей дракона»…

Между тем в Чжоукоудяне Пэй Вэнь-чжун тщательно готовил к отправке в Пекин два травертиновых блока с включенными в них частями черепа синантропа. Он знал, какое нетерпение охватило его друзей и коллег в Пекине после получения записок и телеграмм. Поэтому Пэй Вэнь-чжун решил, не дожидаясь утра следующего дня, подготовить к перевозке каменные глыбы с бесценным содержимым — хрупкими костями черепа.

Все случилось так стремительно, что Пэй долго не мог прийти в себя от радости, которую он испытал, когда увидел в травертине нечто напоминающее черепную крышку человека. Счастливый случай, которого в общем-то могло и не быть. Первую половину дня 2 декабря Пэй Вэнь-чжун занимался в доме, арендованном экспедицией, расчетами с землекопами. Затем отправился на «Холм костей дракона», чтобы в последний раз замерить площадь участка пещеры, вскрытого в 1929 году, и определить объем извлеченной породы. Замеры производились металлической линейкой, конец которой Пэй Вэнь-чжун использовал для зачистки стенок. Свежий срез позволял отчетливее и яснее видеть характер пещерных слоев. До обеда пришлось лазить по крутым склонам главного района раскопок, а в 4 часа пополудни Пэй подошел к «нижней пещере».

Солнце уже склонилось к западу. Из раскопа молотков рабочих доносились редкие глухие удары молотков рабочих о глыбы травертина, выломанные из слоя. Пэй обвязался веревками и с помощью землекопов спустился по узкому колодцу трещины на дно камеры, которая протянулась на северо-запад. Внизу трещина в известняке изменяла направление и располагалась почти горизонтально. Досадуя на темноту, Пэй Вэнь-чжун стал замерять стенки разрезов. Его внимание почему-то привлек слой песка. При попытке зачистить песчаную прослойку линейка неожиданно скользнула по округлой гладкой поверхности. Дальнейшая беглая расчистка показала, что в слое песка находится крупная кость, включенная в блок травертина.

Пэй Вэнь-чжун срывающимся голосом крикнул, чтобы к нему спустились помощники да захватили с собой молотки и зубила. Округлая и гладкая, словно намеренно заполированная, кость, несомненно, была частью черепного свода, причем, судя по размерам… человека! Если череп действительно человеческий, то он мог принадлежать синантропу, и никому более! Ведь вход в камеру был «запечатан» миллион лет назад, и с тех пор никто не проникал под эти низкие своды.

Через несколько минут началась осторожная расчистка участка. С помощью молотка и зубила травертино-вый блок с округлой костью был вырублен и выдвинут наружу… Волна радости захлестнула Пэй Вэнь-чжуна — череп человеческий! Правая его сторона и часть свода залегали в мягких песчаных отложениях пещеры и теперь просматривались достаточно отчетливо. Основание черепа скрывал твердый травертин, но уже сейчас Пэй мог сказать, что ему посчастливилось открыть едва ли не самый полный и лучший по сохранности череп древнего человека, который когда-либо находился в распоряжении антропологов. Пока он осматривал череп синантропа, рабочие извлекли из песчанистого горизонта еще один блок, отломившийся от первого. В травертине просматривались фрагменты костей — они составляли части того же черепа.

Со всевозможными предосторожностями блоки подняли из камеры нижней пещеры и сразу же доставили в здание полевой лаборатории экспедиции. Препоручив все дела помощникам, Пэй Вэнь-чжун приступил к предварительной обработке блоков. Всякие сомнения окончательно оставили его. Ни одна из антропоидных обезьян не могла иметь такой огромный череп с выпуклым сводом. При свете множества подсвечников, доставленных по столь необычному случаю из деревенской лавки, Пэй Вэнь-чжун тщательно осмотрел находку и окончательно освободил ее от крупинок песка. Праздничная иллюминация оказалась достаточно яркой, чтобы произвести несколько фотографических снимков «главного приза Чжоукоудяня». Опасаясь трагических случайностей, которые могли произойти при перевозке черепа в Пекин через районы, где продолжались военные действия, Пэй Вэнь-чжун решил иметь в запасе бесстрастный документ, подтверждающий уникальность находки.