Охотники за черепами

В 1899 году де Бай вновь посетил Красноярск и дважды совершил экскурсию на Афонтову гору. Его археологические сборы, как и в первый раз, отличались большим разнообразием и обилием. Кроме того, он побывал в Минусинске, где познакомился с самым богатым из сибирских музеев, откуда Савенков, «его усердный сотрудник», был направлен в 1892 году на международный конгресс в Москву. Результатом поездок де Бая в Сибирь стали несколько статей и книга, в которой подробно рассказывалось о работах на Енисее.

Известно, что де Бай весьма скептически относился к палеолиту, открытому в европейской части России к 90-м годам прошлого века. Он считал недостаточно разработанными вопросы геологической и палеонтологической датировки палеолитических находок русских. Во всяком случае, открытия, о которых шла речь на конгрессе в 1892 году в Москве, позволили ему «сомневаться относительно глубокой древности следов человеческой работы». Дело в том, что, по мнению де Бая, обработанные камни из европейской России («они представляют особый характер») сильно отличались от палеолитических изделий Западной Европы. В то же время свои сибирские сборы и находки Савенкова он сразу же безоговорочно датировал палеолитом. На него, очевидно, произвели сильное впечатление безупречные по точности геологические и палеонтологические наблюдения первооткрывателя енисейского палеолита и выразительность сборов на Афонтовой горе.

Де Бай выделил среди орудий из Сибири «формы, типичные для западноевропейских находок», и оценил это как «факт большой важности». «Они (то есть изделия. — В. Л.) имеют форму, хорошо известную по находкам во Франции в индустриях периода палеолита. И далее уточнял: «Они представляют индустрию, которую мы обозначаем на Западе как характерную для так называемой эпохи мустье». Причем «точные формы примитивным орудиям» палеолитический человек в Сибири придал, несмотря на «довольно трудное для обработки сырье» — кварцит.

Де Бай становится настоящим популяризатором выдающегося открытия Савенкова на Енисее. В Музее естественной истории в Париже барон организовал выставку археологических находок, обнаруженных на Афонтовой горе и в ряде других мест в окрестностях Красноярска. Ее посетили видные французские ученые, о том числе члены Антропологического общества и видные археологи Капитан и де Месниль.

Французский палеонтолог Годри специально занимался определением многочисленных костей, найденных де Баем на Афонтовой горе. Заключение его не противоречит выводам Савенкова: в толщах Афонтовой юры залегает «допотопная фауна» — мамонт, носорог, северный олень!

Летняя выставка де Бая в музее способствовала широкому ознакомлению французских специалистов каменного века с открытиями Савенкова в Сибири. Палеолитические изделия из Красноярска поразили всех своей архаичностью и примитивизмом. Недаром Капитан, сравнивая сборы де Бая на склонах Афонтовой горы с европейскими находками палеолита, не употребляет для их датировки иного хронологическою подразделения, чем мустье.

Де Бай предпринимает, кроме того, еще один важнейший шаг для ознакомления ученого мира Европы с находками Савенкова — он выступает в Париже перед членами Французской академии наук со специальным сообщением о выдающемся значении его открытия на Енисее, сопровождая рассказ демонстрацией фотографий каменных орудий Афонтовой горы. В восторженном и темпераментном докладе де Бай характеризовал сообщение Савенкова на конгрессе в Москве как «лучшее украшение», «истинный его научный центр». Работы Савенкова на Енисее, по его словам, «открывают новую эру в исследованиях о начальном периоде существования человека и там, где предполагалась его колыбель. Эта новая эра будет плодотворна благодаря добросовестным работам, для которых господин Савенков столь блестяще проложил дорогу».

Де Бай высоко оценил энтузиазм, преданность делу и огромный труд Савенкова, вложенный в изучение палеолита Сибири. За открытие его сибирскому труженику «ученые мира должны выразить признательность». Он также подчеркнул необыкновенную скромность исследователя, которая, по его словам, «столь же велика как велики его заслуги».

В следующем же издании труда «Доисторическая жизнь» Габриэля де Мортилье, отца научного палеолитоведения, непререкаемого авторитета по вопросам древнейших этапов культуры человека, появились сведения о памятнике каменного века, найденном на берегах далекой сибирской реки Енисея. Afontova gora стала знакома в Европе всем, кто интересовался ранними культурами Старого Света. Сибирский палеолит вошел наконец в мировую науку.