Охотники за черепами

Правда, черепную крышку и бедро разделяло 15 метров, и мог возникнуть вопрос одному ли существу принадлежали кости? Однако Дюбуа не колебался ни секунды: разумеется, одному! При каких бы обстоятельствах ни погиб антропопитек, возможно при извержении вулкана, но впоследствии дождевые потоки, разливы Бенгавана, крокодилы, наконец, могли рассредоточить части скелета на значительной площади древней береговой отмели. Недаром на бедре остались вмятины острых зубов крокодила! А то, что никто до сих пор и не подозревал о существовании прямоходящей антропоидной обезьяны, естественно, не могло служить серьезным аргументом, опровергающим вывод Дюбуа. В конце концов, он ведет поиски на земле, где проходило очеловечивание обезьяны, поэтому здесь можно столкнуться с любой неожиданностью. Раскопки продолжаются, и никто не предскажет заранее, какой сюрприз «запрятан» на не тронутых лопатой участках Тринильского мыса.

Судьба, однако, не собиралась баловать Дюбуа. Она оказалась предельно скупой и в награду за упорство Давала ему в руки минимум того, над чем стоило задуматься и поломать голову: каждый новый месяц раскопок одну какую-нибудь кость антропоида, а то и ни одной. Конец августа и сентябрь 1892 года прошли в бесплодных поисках, и только в октябре, когда горизонт начал затягиваться дождевыми тучами, возвещающими окончание сухого сезона, всего в трех метрах от черепной крышки удалось обнаружить второй коренной зуб антропоида.

Находка дала мало нового, но для Дюбуа она представляла особую ценность, так как располагалась между черепной крышкой и бедром антропопитека. Значит, правильно его предположение, что поток воды рассредоточил кости, принадлежавшие одному скелету. Они лежали на площади 46 квадратных футов, а вокруг на много миль ничего подобного не было обнаружено.

Именно эту особого значения мысль прежде всего подчеркнул Дюбуа в сообщении, написанном для третьего «Квартального доклада Рудного бюро» за 1893 год после возвращения из Тринила в Батавию. В то же время открытие на удивление человекообразного бедра, новые измерения черепной крышки и уточнение объема мозга антропопитека троглодита позволили ему сделать еще один решающий шаг к великому прозрению.

Отметив, что по объему мозга шимпанзе из Тринила превосходит современных шимпанзе в 1,4 раза и составляет 2/3 объема мозга человека, а череп по форме и другим особенностям оказывается сходным с черепом шимпанзе, а также гиббона, отличаясь от них большим размером и меньшим развитием надглазничных валиков, Дюбуа выдвинул новое смелое предположение: самая развитая из известных обезьяна Тринила, полностью освоившая прямохождение, не только наиболее близкий к человеку антропоид, но, возможно, и форма из которой «развился человек»! Поскольку тринильский шимпанзе «ходил прямо, как человек», Дюбуа решим изменить его видовое название. Отныне он должен именоваться «шимпанзе прямоходящий» — Anthroроpithecus erectus. Тем самым подчеркивалась одна из наиболее неожиданных и удивительных особенностей нового вида шимпанзе — способность уверенно передвигаться на двух ногах и иметь свободные для манипуляций руки.

В заключение Дюбуа присоединился к мнению тех, кто считал Индию родиной человека. Открытие многочисленных останков древнейших антропоидов в Сивалике подкрепляло его уверенность в правильности такого предположения. Переселение обезьяньего предка человека из Индии на Яву теперь менее всего казалось проблематичным — ведь он ходил по земле на двух ногах, а тысячекилометровые расстояния не страшны, когда в запасе сотни тысячелетий!

И эта публикация не взбудоражила ученый мир: ее, как и предшествующие, просто-напросто не заметили! Но это было затишье перед бурей. Дюбуа осталось сделать всего один шаг, чтобы после шести лет неустанным поисков и мучительных размышлений воскликнуть наконец: «Эврика!» Как же несправедливы те, кто представив его в будущем человеком, которому не составляло никакого труда «делать» открытия. Это не значит, что раскопки 1893 года позволили сделать какое-то новое открытие. Напротив, поездка в Тринил оказалась на этот раз безрезультатной — ни одной, даже самой незначительной косточки «шимпанзе прямоходящего» обнаружить не удалось.

Чем больше Дюбуа раздумывал над результатами измерений черепной крышки и бедра, а также характерными особенностями костей шимпанзе из Тринила, тем больше сомнений и противоречивых мыслей они вызывали. До чего же причудливо и сложно перемешались здесь черты, характерные для антропоида и человека!

Стараясь по возможности точнее определить классификационный статус загадочного существа, жившего миллион лет назад у подножия вулкана Гелунг-Гелунгунг, Дюбуа порой впадал в полное отчаяние.