Охотники за черепами

Беккерсгоф, прежде чем уйти, поинтересовался, кто такой Фульротт. Пипер по обыкновению не преминул похвастать своими связями за пределам круга промышленников и торговцев, а заодно и уколоть друга: как же это он, Беккерсгоф, не слышал о таком ученом, как Карл Фульротт? Его знают все в округе как энциклопедиста, которого трудно поставить в тупик неожиданным вопросом. Особенно силен он в философии, что, впрочем, не удивительно — двадцать лет назад он получил степень доктора философии в Тюбингенском университете. Однако Беккерсгоф ошибется, если подумает, что Фульротт — философ, и только. Проработав десяток лет преподавателем реальной гимназии Эльберфельда, он стал профессором математики и естественных наук. Но и это не все: более четверти века назад он написал книгу, посвященную систематике растений. Говорят, что это сочинение молодого Фульротта заметил и похвалил сам великий Гёте, и можно не сомневаться — книга действительно заслуживает высокой оценки.

— Для такого человека, как профессор Фульротт, стоило постараться, — торжественно закончил Пипер свои объяснения, Беккерсгофу не оставалось ничего иного, как согласиться с ним.

Дела не позволили Пиперу отправиться тотчас в Эльберфельд. В кабинете Фульротта он появился только в августе. Корзина с «останками медведя» оказалась прямо на профессорском столе, и тот с интересом перебирал аккуратно разложенные на бумаге находки.

Иоганн Фульротт не стал огорчать старого знакомого, хотя ему было достаточно беглого взгляда, чтобы понять: из окаменевшей глины Фельдгоферского грота рабочие извлекли не кости медведя, а останки существа, несравненно более интересного и важного. Несомненно, компаньон Пипера — Беккерсгоф, не отдавая себе в том отчета, сделал выдающееся открытие. Однако надо тщательно разобраться в находках. А пока Фульротт поблагодарил Пипера за доставленные кости и попросил извинить за то, что его желание иметь скелет медведя повлекло за собой столько хлопот. Находка настолько интересна, что в ближайшее время Фульротт непременно посетит Неандерталь, чтобы осмотреть Фельдгоферский грот и карьер господ Пипера и Беккерсгофа.

Пипер, в свою очередь, заверил, что для них с компаньоном большая честь принять господина профессора на территории карьера, и поэтому он просит заранее известить о предполагаемом визите.

Фульротт едва дождался конца беседы со словоохотливым гостем. И когда они наконец расстались, не мешкая направился к столу. Он вновь осмотрел каждую кость и пришел к твердому убеждению: перед ним останки не медведя, а человека!

Собственно, сам по себе факт находки в Фельдгоферском гроте костей человека, по-видимому захоронения, вряд ли бы вызвал волнение Карла Фульротта, если бы не слишком бросающиеся в глаза необычные особенности строения конечностей, в первую очередь бедра. Оно отличалось не только исключительной массивностью и грубостью рельефа, но и было характерным образом искривленным. Осанка человека, имеющего такое бедро, очевидно, не отличалась прямизной. Вероятно, он ходил, слегка сгорбившись, на согнутых и искривленных ногах.

Но еще больше удивила его хорошо сохранившаяся черепная крышка. Судя по размерам, объем мозга соответствовал приблизительно его объему у современного человека — что-то около 1300 кубических сантиметров. Однако как объяснить конфигурацию черепной крышки, ее рельеф так резко отличается от черепа современного человека? Фульротт смотрел на нее сбоку, спереди и со стороны затылка и не переставал поражаться: у основания необыкновенно низкого, сильно убегающего назад лба возвышались огромные и массивные костяные дуги — надглазничные валики, или надбровья, оконтуривающие сверху глазницы. Ничего подобного у человека не наблюдалось. Сходные в какой-то мере надбровья зоологи описывали у антропоидных обезьян! А как сильно уплотнен черепной свод, и до чего он низкий и длинный, как массивен и велик затылочный гребень, тоже приплюснутый сверху!

На долю Карла Фульротта выпала необычайно тяжелая задача. Занимаясь закреплением с помощью специального клея легко разламывающихся костей скелета таинственного существа из грота Фельдгофео ученый мучительно раздумывал над тем, что могли означать неожиданные для человека особенности строения черепа, да и бедра тоже. Однако недаром среди наук, обративших на себя внимание Фульротта, числились не только палеонтология, геология и зоология, но и философия, выработавшая наклонность и стремление проникать в глубинную суть явлений, а также математика.