Охотники за динозаврами

— Я мог бы оглушить вас десятком диагнозов, среди которых на первом месте стояли старость и общее истощение, но... — он запнулся.

–— Но... — повторил Озеров.

Доктор смущенно засопел.

— Я не могу сделать необходимых анализов; это только предположение, может быть, чересчур смелое. По-моему, он умирает от лучевой болезни.

Озеров и Батсур переглянулись.

Тихий стон донесся из палатки. Доктор поднял марлевую занавеску и шагнул в темный прямоугольник дверей. Озеров и Батсур вошли следом за ним.

Старик лежал неподвижно. Он был настолько худ, что очертания костей проступали сквозь тонкую ткань простыни. Казалось, на койке лежит скелет. Глаза старика были закрыты, но губы тихо шевелились. Доктор взял безжизненную руку, нащупал пульс. Озеров и Батсур склонились к самому лицу больного, стараясь разобрать, что шепчут бескровные губы.

— Кажется, он зовет кого-то? — тихо спросил Озеров, взглянув на Батсура.

— Тс, — прошептал молодой монгол. — Вероятно, это имя маль чика. А что, если попробовать?

— Цамбын! — снова прошептал старик.

Батсур мягко, но решительно отстранил доктора и Аркадия от постели больного, стал на колени и положил руки на грудь старика.

— Я — Цамбын, — тихо, но внятно сказал он по-монгольски. Я вернулся к тебе. Ты слышишь меня?

Что-то похожее на улыбку скользнуло по лицу старика.

— Ты жив... Громовые духи не убили тебя, мальчик?.. Ты спустился в пасть Гремящей расщелины и вернулся невредимым... Теперь я умру спокойно... Нашел ты священные блестящие плиты громовых духов?..

— Да... — ответил Батсур.

— Никому не говори о них, мальчик. Сохрани старую тайну Гоби от назойливых людей. Если узнают о тайне Гремящей расщелины, большие несчастия обрушатся на Гоби.. Укрой то, что ты нашел. Иди в пещеры Атас-Ула... В подземном храме положи свою добычу у ног статуи Великого Ламы. Возле той блестящей плиты... Помнишь? На стене храма сделай надпись... Ты повторил подвиг. Пусть сохранится память... среди избранных... Я ухожу... Ты займешь мое место... Пройдет пять зим, и ты в день пляски громовых духов... Ты должен...

Голос старика звучал все тише и наконец умолк. Некоторое время губы еще продолжали беззвучно шевелиться. Потом они дрогнули. Высохшее тело чуть шевельнулось и замерло.

Батсур прерывисто вздохнул и поднялся с колен.

Доктор подошел, склонился над постелью.

— Все, — произнес он, выпрямляясь. — Вы поняли, о чем он бредил?

— Я понял слова, но не уловил смысла, — ответил Батсур. — А ты, Аркадий?

— Я понял не все слова, но, кажется, уловил в них смысл. Что такое Атас-Ула?

— Это скалистый массив в южной части Заалтайского Гоби, километрах в двухстах к юго-востоку отсюда. Он почти не исследован.

— Придется заглянуть туда, — твердо сказал Озеров. — Если не все слышанное нами было бредом, может быть, в Атас-Ула мы найдем ключ к этой цепи тайн. Иначе придется ждать пять лет — целых пять лет, Батсур.

— Почему пять? — удивился молодой монгол.

— Скажу позже... Доктор, тело этого последнего жреца загадочных громовых духов необходимо отправить самолетом в Улан-Батор. Надо во что бы то ни стало узнать, отчего он умер. Идем, Батсур. Мы должны составить план дальнейших действий.

* * *

Самолет появился высоко в небе. Сделав несколько кругов над плато и лагерем, он пошел на посадку. Тумов, Озеров и Батсур, стоя на краю небольшого такыра, напряженно ждали. Тумов нервно покусывал кончик потухшей сигары. Батсур затаил дыхание, не отрывая взгляда от серебристой машины, которая быстро приближалась к поверхности такыра. Плоское дно имело в поперечнике не более трехсот метров. Дальше начинались песчаные барханы.

— Почему не садится? — крикнул Батсур, видя, что самолет летит над самой поверхностью такыра. — Не успеет затормозить перед барханами!

— Проверяет посадочную площадку, — спокойно сказал Озеров. — Сейчас сделает еще круг и сядет.

— Времени нет на эти церемонии, — процедил сквозь зубы Тумов. — Ветер поднимается. Смотрите, как дымят барханы...

Летчик поднял самолет вверх и исчез за песчаными грядами. Через несколько минут самолет появился с противоположной стороны такыра и пошел прямо на посадку. Колеса коснулись ровной глинистой поверхности; самолет, подпрыгивая, пробежал через весь такыр и остановился в нескольких метрах от песчаного шлейфа одного из барханов.

Тумов и Батсур облегченно вздохнули.

Дверь кабины открылась, и на землю, пошатываясь, спустился Зундуйн Очир. Следом за ним две фигуры в белых халатах уже вынимали брезентовые носилки.

— У вас тихо? — удивился Очир, пожимая руки встречающим. — Наверху ужас, что делается. Думал, не долетим.

— Здесь скоро тоже начнется буран, — успокоил Тумов. — Надо торопиться.

— Где больной?

Тумов кратко рассказал о событиях последних дней. Очир молча кивал головой.

— Все сделаю, — сказал он, когда Тумов окончил свой рассказ.–Тело старика доставлю в клинику мединститута в Улан-Баторе. Кто из вас летит со мной? Насколько я понимаю, дела закончены.