Охотники за ФАУ

Рассказ Ольховского был очень недолгим. Когда полк Коленко захватил кирпичные заводы, Ольховский не смог прорвать оборону противника на шоссе, чтобы соединиться с ним, и наступал с группой в тридцать бойцов вдоль шоссе в северном направлении. С ходу занял несколько почти пустых кварталов в низменной части города, а потом за ними начали охотиться фрицы. Ольховскому пришлось разделить бойцов на группы по три — пять человек, чтобы легче было просочиться к своим. Он со своей пятеркой поджег бензо-склад и один танк. Ночью, действуя из засады, уничтожили тридцать одного фрица. Есть было нечего. В живых, вместе с ним, осталось трое. Те двое легкораненые. Нашли парашют с грузом продовольствия. Окружили их в доме, блокировали. Отбивались. Фрицы не атаковали, решили взять измором. А потом, ночью, все же удалось ускользнуть. Еле добрались до своих. Принес интересный прибор.

Ольховский кивнул на Чернявского.

— Радиоприбор у старшего лейтенанта.

— Радиомаяк, — сказал Чернявский. — Я знаю, у тебя в комендатуре тоже есть несколько. Предлагаю следующее: пусть радисты настроят пять радиомаяков на эту же волну. И тогда транспортные самолеты сбросят парашюты и в нашу часть города. Надо только с умом выбрать место для радиомаяка, чтобы парашют не упал в горящий дом.

Баженов попросил Бичкина организовать радиоприманку а Чернявского послал в помощь Сысоеву допрашивать пленных. Когда они прощались с Ольховским, в комнату вбежал Богун. По его лицу текла кровь, губа была разбита.

— Товарищ комендант, грабят цистерны со спиртом на путях возле вокзала.» Надо автоматчиков. Сам пробовал прекратить — чуть не убили.

— Кто грабит?

— И гражданские, и военные. Чисто базар!

Так Богун определял отсутствие всякой дисциплины, анархию.

Баженов мгновенно представил себе, что это значит — перепившиеся военные. Попробуй урезонь вооруженного пьяного! Нет, недаром гитлеровцы оставили полные цистерны…

Через несколько минут «виллис» и грузовая машина с автоматчиками мчались к вокзалу.

На путях, заставленных разбитыми и целыми составами и вагонами, точнее — на пути, где стоял товарный состав из обычных платформ и крытых вагонов, находились две цистерны, обе по краям этого состава. Вокруг одной и другой колыхались уже большие толпы. Бросались в глаза гражданские, в их числе женщины. Но было немало и военных.

К Баженову и Богуну подбежали два автоматчика, один с окровавленным бинтом на голове.

— Что? Стрелять? Стрелять? — спрашивал он.

Второй, более спокойный, доложил:

— Как приказал старшина, стережем другие вагоны.

У первой цистерны, к которой они подбежали, творилось нечто невообразимое. Люди, как пчелы на сахар, лезли на цистерну с котелками, ведрами, их отталкивали верхние, стаскивали за ноги нижние…

Покрывая шум, раздавался один и тот же громкий голос:

— Эх, навались! Пропускай военных в первую очередь! Давай скорее!

Баженов дал вверх очередь из автомата. Только самые задние из толпы обратили внимание.

— Давай! — скомандовал Баженов, и дальше все действовали согласно намеченному плану. Шесть автоматчиков помогли Богуну взобраться наверх. Он поджег от цигарки конец бикфордова шнура и поднял над головой толовую шашку.

— Бомба, — закричал он, — сейчас взорвется! — и бросил толовую шашку в горловину цистерны.

— Спасайся! Отходи! — кричали автоматчики.

— Дурак!

— Добро губит! — раздавались голоса отбегавших.

В цистерне шумно бухнуло, выплеснул фонтан, швы разошлись, и спирт полился ручьями.

Бабы пытались черпать его из луж, бойцы, их отгоняли. Основная масса устремилась ко второй цистерне. Баженов, Богун и автоматчики тоже побежали туда.

Солдат, с ведром на веревке, черпал спирт из горловины цистерны и озорно зазывал:

— Не жалко! Навались! Кому самого крепкого? Давай, подставляй!

И подставляли. Увидев направленные на него автоматы и услышав приказ Баженова, солдат обратился к толпе за помощью.

Автоматчики стащили «черпалу». Тот сразу смолк. Просил отпустить. Вот это быстрое протрезвление и знакомые демагогические призывы к толпе насторожили Баженова. Черпалу захватили с собой. Богун повез его в подразделение, которое значилось в его книжке, и там сказали: не наш.

В приемной комендатуры Баженова ожидал военврач Равич. Баженов ввел гостя в кабинет, предложил накормить и угостить спиртом. Спирту, сказал он, хватит на несколько госпиталей— цистерна!

— За дворец для госпиталя спасибо. Пришел просить еще трофейных медикаментов, а лучше всего — отдайте мне ключ, там ведь есть и кокаин и прочее. У меня все будет в полной сохранности.

Равич шумно понюхал воздух и спросил:

— Откуда это пахнет?

— Отбивали у мародеров цистерну спирта для вас.

— А здесь у вас есть этот спирт?

— Есть. Отобрали несколько четвертей. — Баженов распорядился принести четверть.

Равич нагнулся к бутыли, понюхал содержимое, посмотрел на просвет и спросил:

— Пили?

— Пили, черти!

— А вы?

— Разве тут есть время выпить, даже если захочешь! Запах приятный.

— Чем пахнет?

Баженов понюхал.

— Яблоками. Не самогоном. Именно яблоками пахнет,