Охотники за голосами

В конце концов, самые разнообразные люди, которые волею судьбы оказались вовлечены во все эти события, живы-здоровы, и ради личного любопытства со многими из них я даже пытался поговорить лично. Большинство реагировало странно: люди становились агрессивны или замкнуты, меняли тему или просто замолкали, или совершенно неожиданно начинали оправдываться. В любом случае хочу сказать, что история эта имела место быть в жизни.

Ведь что мы знаем о жизни? Если говорить совсем уж честно – почти ничего. Ни доказать, ни опровергнуть массу странностей в этой штуке под названием «жизнь» часто невозможно, а школьное образование либо игнорирует все разнообразие фактов, либо навешивает на них ярлык – «сказка». А сказка, как известно, доказательств не требует, она, типа того, всем намек и моральное предупреждение. Но разве то, что мы не можем умом и всей силой науки опровергнуть, означает, что этого не бывает на самом деле? Для меня, например, когда я был совсем маленький, Снежная Королева реально существовала, я по-настоящему ее боялся, не понарошку, выглядывал после мультика в окно и слушал завывание метели в зимней вечерней мгле. А если страх настоящий, то и Королева была очень даже реальной, пока мне кто-то из взрослых не сказал, что это голимое вранье конкретного сказочника, и она сама собой не перешла в разряд выдумок.

Впрочем, сказка так сказка, мне все равно. Хочу только заметить совершенно уверенно, что полагать себя умнее детей – совершеннейшая глупость, которую человек, как правило, осознает только в глубокой старости. В общем, считаю своим долгом рассказать, что мне стало известно, а как читатель к этому отнесется – сугубо его личное дело. Честно говоря, я и сам до сих пор не знаю, как ко всему этому относиться и какие выводы, какая мораль для общества, государства и политических консультантов во всем этом повествовании есть?

Единственное, что я вдруг осознал в процессе записывания рассказа – это то, что подобные истории, оказывается, имеют место быть почти во всех местах нашей необъятной России. Куда бы я ни приехал, самые элементарные поиски вновь открывали мне истории, подобные моей. Может, все дело в повсеместных и регулярных выборах и демократии? Ведь не было же раньше массы людей, которые вместо того, чтобы работать, лезут во власть или все свои время тратят на тех, кто хочет залезть во власть, попадая при этом в совершенно жуткие перипетии? Я даже предположил, что и в Москве, и в ООН все бывает точно также, но развивать эту мысль дальше, признаюсь, не хватает личного мужества. Поэтому единственное, что я нагло и не спросив героя изменил в рассказе – имена людей и названия мест, дабы избавить Провинцию от лишнего любопытства, мало ли что в ней еще хранится такого… очень важного для всех нас. В общем, дело было так…

I

Над Петербургом висело темное, набухшее сыростью небо. Эта мрачная, многотонная сырость словно пыталась раздавить клубами землю, прорваться к водам Невы, слиться с нею, и только макушки деревьев, фронтоны дворцов и античные истуканы на крыше Зимнего сдерживали давление небес. Добровольно гулять в такую погоду могут только неврастеники, мистики и совсем юные одиночки без собственной квартиры, страдающие от несчастной любви. «Удивительный город, удивительный город! – шепотом сам с собой разговаривал Турист, кутаясь на ходу в промокшую куртку. – Вот где небо-то с землей сходятся! Питер – это же край земли… И где Атланты, где Атланты, я вас, дорогие мои, спрашиваю? Приподнимите же небо повыше!»

Турист остался без денег, без билетов, без единого знакомого в огромном городе и брел, совершенно не ориентируясь в пространстве. Вдруг его взгляд остановился на знакомой картинке. Вернее как: куда бы он ни смотрел – везде были знакомые со школы картинки, но взгляд остановился именно на этой – Петропавловская крепость. «А вот пойду и зайду, может, там согреюсь где». В голове сам собой пролетел жиденький рой воспоминаний, ассоциаций и строчек из рекламных буклетов: Петр I, саркофаги императоров, монетный двор, казематы для революционеров, вроде все. Нет, еще такой красивый и несовпадающий с окружающей мрачностью, блестящий на солнце шпиль собора – «до-ми-нан-та» – это слово тоже догнало рой воспоминаний и тут же вылетело из головы неудачливого странника.

Не понимая, с какой стороны зашел в Петровскую цитадель, озираясь среди редких зонтов и фотоаппаратов настоящих, не то что он сам, туристов, остановился перед входом в какой-то собор, вернее, в тот самый, который «до-ми-нан-та», где, наверное, и находилось последнее пристанище русских императоров. Турист подумал, что нет никакой разницы, где греться, и раз уж он в двух шагах от входа – чего бы и не зайти, не подсушиться и не дать передышку уставшим, гудящим от долгой ходьбы ногам.