Охотники за головами

Он выпрямился, принял обычную позу, положив кисти рук на колени.

– Я ошибся: вы не революционер, вы – философ, а это уже хуже. Нет. Умрем-то мы все. Вопрос в следующем: какой будет наша жизнь до этого? Комфортной и приятной или дерьмовой? А знаете, Карсевиль… Никогда в жизни я не смотрел на цены в магазинах. И мне не хочется на них смотреть… Так что будем делать с этой дамой?

Я встал, подчеркнуто потянулся.

– Пока ничего. Видно будет.

Шарриак потупился, явно разочарованный.

– Ага-а… – протянул он. – Вы собираетесь сойтись с ней? Думаете, она побыстрее отдастся вам?

– Хватит, Шарриак, я никогда не смешиваю дела с удовольствиями.

Такой язык был ему понятнее. Он кивнул и произнес:

– Последний совет, дружище: хорошенько смотрите на шахматную доску. И прежде чем сделать глупость, спросите себя, чего вы в действительности хотите.

Я по-дружески похлопал Шарриака по плечу:

– Спасибо. Я тоже сделаю что-нибудь для вас в знак лояльности. Штаб дель Рьеко находится в хижине за кухней.

Его глаза заблестели.

– Вот как… А я-то думал, где он окопался? Завтра утром увидимся?

– Да. На берегу. На свежем воздухе. В десять.

Он с пафосом поднял руки.

– Я приду… Зарождается чудесная дружба.

* * *

Лоранс Карре ждала меня в рабочем кабинете, перегородка которого была плотно закрыта. Лоранс переоделась в костюм цвета морской волны, юбка плотно облегала бедра. Волосы уже высохли. Я поделился с ней результатом встречи.

– Какое впечатление он на вас произвел? – поинтересовалась Лоранс.

– Слоеное пирожное. Никогда не знаешь, какой стороной оно к тебе повернуто. Ты думаешь, что это просто шоколад, а под ним оказывается крем. Ты приступаешь к крему, а под ним – слоеное тесто. А под ним…

– …опять крем, потом какой-то очень твердый слой, а потом – ничего, – закончила Лоранс. – Такие типы мне знакомы. Я даже была замужем за одним таким. И прожила с ним почти десять лет. Когда я захотела уйти, он заявил мне: «Ничего не понимаю, я тебе никогда ни в чем не отказывал». Я ясно поняла, что он меня купил. И продолжал мне платить в уме. Рынок, одним словом.

Я промолчал. Несколько секунд Лоранс пристально смотрела в угол комнаты, затем неожиданно пожелала мне спокойной ночи. Гроза стихла, шел небольшой дождичек. Я подождал, когда дверь за Лоранс закроется, и осмотрел угол, в который она вглядывалась. Я не увидел ничего особенного, только легкую царапину на краске.

* * *

Ночь прошла спокойно. Природа вновь задышала, воздух наполнился легкостью. Утром солнышко выглянуло из-за двух туч, словно хорошенькая соседка, открывающая ставни. Посмотрев, что творится внизу, светило отпрянуло и укуталось толстым облачным одеялом.

Я стоял под душем, когда в дверь постучали. Едва я успел выключить воду и схватить полотенце, как в тесную ванную ворвалась Брижит Обер. Она беззастенчиво окинула меня взглядом и выпалила:

– Поторапливайтесь, я подожду здесь.

– Не будете ли так добры передать мне одежду?

Я услышал, как она открыла шкаф, затем вновь показалась в дверях и бросила мне трусы и рубашку, вздохнув:

– Ах, эти мужчины…

Явно, в таком виде мужчин она встречала. А я уже давно отбросил стыдливость. Я высунул голову в дверь.

– Вы можете говорить, я слышу. Не возражаете, если я одновременно буду бриться?

– Нет, нет, валяйте. Так вот, рано утром я пошла побродить возле домика господина дель Рьеко. Угадайте, кто к нему входил?

– Не знаю. Натали? Шарриак?

– Не угадали. Моран. Тот марселец…

– Вот как? И что же он там делал?

– Превосходный вопрос. К сожалению, у меня нет на него ответа.

Эта новость сулила заманчивые перспективы. Я закончил намыливать щеки.

– Может быть, он ходил жаловаться на то, что нет анисового ликера?

Брижит не выдержала. В зеркале отразилась ее смазливая мордашка, робко появившаяся в дверном проеме.

– А как он узнал…

– Вчера вечером я сказал Шарриаку.

Она разочарованно подняла брови:

– Я надрываюсь, а вы им рассказываете…

– Сейчас объясню. Это такая стратегия.

Пока лезвие прохаживалось по моей коже, я размышлял. Никто из нас не ходил к дель Рьеко. Нам даже не полагалось знать, где находится его убежище. Если уж Моран вваливался туда как в трактир, на него не лаяли волкодавы и никто не стрелял со сторожевых вышек, значит, он на их стороне. Стало быть, не один Шарриак предавал: предавала вся его команда. Он должен был очень веселиться, когда я сообщал ему свою эксклюзивную информацию. А сегодня утром он послал кого-то к хозяину с отчетом о нашей беседе. Да, дело не ладилось. Я грубо ошибся, предложив ему всеобщий альянс; в «Де Вавр интернэшнл» отныне знали, что я не играю в их игру.

Очень уж я вырвался вперед. Слишком рано. Что ж, надо идти к дель Рьеко и попытаться прояснить статус Шарриака – другого решения у меня не было. А заодно защитить себя от возможных последствий моей оплошности.

– Мастрони хочет поговорить с вами, – вывела меня из задумчивости Брижит. – Ночью пришли сообщения по электронной почте.

Я пустил воду, чтобы помыть бритву, и вытер подбородок.

– Вот как? Но во сколько же вы встали? Или вы и не ложились?

– В шесть часов. Трудимся с семи.

– Ладно. Продолжайте, я сейчас приду.