Охотники за каучуком

— Вот бы всем было так хорошо, как мне… Жизнь прекрасна, и я никогда не был так счастлив.

— Подожди-ка, приятель, вот я еще подогрею нутро, и ты увидишь! Эх, да что это скотина наша так ревет, будто что-то чует!

— Ну, не обижай нашу кавалерию. Конечно, до коней им далеко, но все же и от них польза есть. Я их люблю, прямо как детей родных.

— Какой ты нежный во хмелю, однако. Да из-за тебя у чертей все котлы бы полопались, а туда же… Помню я, как на «Форели» ты гвоздем пробил черепушку арабу. А тут не сумел пришить этого черномазого, что сегодня утром хотел нам помешать грабить.

— Да! Неважная была работа. Я его только полоснул, вместо того чтобы прихлопнуть сразу. Рука, видать, уже отвыкла.

— Ну, ты не горюй, скоро опять будет случай набить руку.

— Да что ты?

— Сам подумай, чего ради мы будем бродить вокруг да около такого жилья и так в нем и не погуляем? Ты же слышал, что нам рассказывали эти мулаты, наши новые союзники?

— Прямо чудеса!

— Слюнки текут, да и только! А уж как мы тут повеселимся, тогда можно и дальше на всех парусах. Есть корабли, которые доставят нас в Бразилию со всеми товарами и деньгами этого колониста.

— Хороший случай, чтобы туда приехать не с пустыми руками и там еще попировать. Но, говорят, в доме-то полно народу. А ну, как нас угостят ружейными залпами?

— Вот еще! Хозяин в Кайенне, дома только его баба с ребятней да негры с индейцами. Так что это яйца выеденного не стоит!

— Ну, так давай! Я и сейчас бы уже принялся за дело.

— Сейчас — значит, завтра, сегодня мы гуляем. А потом, — добавил бандит зловещим тоном, — работенка нам и сейчас найдется.

— А какая?

— Прирезать тех троих баранов, что лежат, связанные, в углу.

— Ты так хочешь их прикончить? Вот Шоколад меня смущает. Неплохой парень, правда, любит мораль читать, но он всегда был хорошим товарищем. На Черныша-то мне плевать, ведь он всего лишь негр. Да и Мабуль тоже, одним арабом меньше, велика разница.

— Шоколад должен умереть первым, — перебил Луш с неумолимой ненавистью. — Я еще не позабыл, как он меня отделал, когда мы убрали Нотариуса. Да и пока мы сюда добрались, Винкельман меня немало допек. Прямо драться приходилось всякий раз, как захочешь что-нибудь стибрить. Я его пока не трогал, потому что он знает португальский и был нам нужен. А разве это не он со своими двумя дружками помешал тебе прикончить черномазого, да и тот, другой, успел убежать к хозяйскому дому. Вот я покажу ему, как добряка-то из себя строить.

— Ну и здоров же ты трепаться!

— Что, не так? Господин Шоколад из себя порядочного строит… Нам тут порядочные ни к чему!

— Твое дело, но я умываю руки. На меня в этом деле не рассчитывай.

— Да я сам всажу мачете в брюхо любому, кто сделает это вместо меня. Увидишь, как я обработаю его поганую шкуру! — Это было сказано таким тоном, что даже закоренелый злодей Геркулес вздрогнул.

— Ты меня еще спрашивал недавно, когда мы захватили врасплох этих троих предателей, зачем я сунул в костер свое мачете.

— И вправду, я подумал, зачем делать кочергу из хорошего клинка.

— Вот теперь и увидишь. Мачете уже раскалилось добела… Я ему перережу горло таким манером. Тихо, вы, — заорал бандит, перекрывая общий шум. — Я обещал устроить в конце представление. Подходите, спектакль бесплатный. Деньги за вход не берут. Уразумели?

При этих словах Луш спустился с гамака, шатаясь, подошел к костру и взял за деревянную рукоять мачете, погруженное в горящие угли. Лезвие было раскалено и светилось, как огненный меч.

— Ну, теперь Шокол…

— Ну, теперь Шокол…

Но он не договорил, мачете выпало у него из рук. Луш попятился, словно наступил на гремучую змею, и замер при виде высокого мужчины с ружьем за спиной, со скрещенными на груди руками, который появился перед бандитом как грозное видение. Крики и проклятия замерли на устах напуганных разбойников. Мертвая тишина воцарилась на поляне.

— Я запрещаю вам прикасаться к этому человеку, — сказал незнакомец звучным голосом по-французски.

ГЛАВА 8

«Ко мне!..» — Геркулес делается стратегом. — Новый Самсон. — Пойманы в ловушку. — Кавалерия каторжников. — Оседланные быки. — Кураре. — Безмолвная смерть. — Бесполезная борьба. — Пленные. — На привязи. — Подлость. — Возвращение. — Последние эпизоды эвакуации. — Предусмотрительность. — Через Спорную Территорию. — Новые рекруты. — Поимка животных. — Исповедь Шоколада. — «Дайте мне дело!» — Условное прощение. — Каждому по заслугам. — Принудительные работы.

При этих словах молодого человека, чье неожиданное появление так испугало бандитов, чары рассеялись, Геркулес первым овладел собой.