Охотники за каучуком

— Втроем? — спросил индеец. Гортанный голос его прозвучал орлиным клекотом.

— Ты останешься здесь, дружище… Тебе ведь тоже нужно искать свою семью.

— Нет, хозяин. Я пойду с тобой. Моя Папула — отважная дочь племени мундуруку. Или она умерла, и тогда я отомщу за нее! Или она жива, и тогда она сама сумеет вернуться в племя. Папула смелая и сильная, как воин… В лесу для нее тайн нет. Она умеет править пирогой и метать копье… Дети Табиры достойны матери. Так что я останусь с тобой.

— Хорошо! — ответил Шарль, зная по опыту, что переубедить индейца невозможно. — Тогда в путь!

— Господин Шарль, — почтительно окликнул колониста Шоколад, — я не собираюсь высказывать свое мнение, тем более оспаривать ваши приказания, но все же позвольте заметить одну вещь.

— Говорите, друг мой. С удовольствием вас выслушаю.

— С тех пор как я оказался здесь, мне не раз приходилось слышать, что где-то на реке есть пост бразильской армии. Может быть, солдаты вам помогут?

Шарль лишь с грустью улыбнулся.

— Пост есть, — сказал он, — военная колония Педро Второго. Состоит из несчастных двадцати пяти индейцев племени тапуйя, под командованием капитана, да еще там есть комиссар полиции. Однако о помощи даже думать нечего. Во-первых, пост эвакуирован полгода назад из-за жуткой эпидемии оспы, почти уничтожившей крошечный гарнизон. А во-вторых, бразильцы видят в нас соперников, когда речь заходит об этих желанных для них землях. Они ни перед чем не остановятся и скорее обрадуются нашему горю, чем станут нам помогать. Поверьте, это так, хотя для людей, кичащихся своей просвещенностью, поступок, конечно, чудовищный. Там, где французы, не считаясь с угрозой для жизни, бросятся защищать святые законы человечности, где даже англичане, при всем эгоизме их политики, будут отстаивать общие для всех цивилизованных наций права человека, там бразильцы станут лишь хранить недоброжелательный нейтралитет. Нам приходится рассчитывать только на себя. Так что — вперед!

ГЛАВА 5

В пироге. — Дорога. — Стрела с красным оперением. — Встреча на реке. — Бони Ломи. — Новости. — Берега Апуремы. — Саванна. — Пальмы. — Стада. — Невидимая граница вод. — Большой Тартаругал. — Беседа. — Белый и черный. — Личность Диого становится понятней. — Выкуп. — Гибельный подарок. — Нищета муниципального стипендиата. — Негритенок среди белых. — Безработный адвокат. — Надо же заработать на хлеб! — Обворовали. — Месть. — На каторге. — Снова деньги. — Ужасные угрозы.

Каучуковая плантация Шарля Робена находилась всего в нескольких километрах от первого порога Арагуари ниже по течению. От этого некогда оживленного, а ныне безлюдного места будет километров девяносто по прямой до слияния с Апуремой. Учитывая то, какие петли выписывала Арагуари, можно считать — сто десять.

Трем нашим друзьям хватило пятнадцати часов, чтоб покрыть это расстояние на пироге. Индеец, великолепный гребец, отрывался от весел лишь для очень короткого отдыха, несмотря на уговоры Шарля и протесты эльзасца, он так и рвался в бой, хоть был еще слаб.

Впрочем, течение само несло лодчонку, так что грести было не слишком тяжело.

Все хранили молчание, прерываемое лишь время от времени краснокожим. Зоркий взгляд его неотрывно следил за левым берегом, вдоль которого скользила пирога.

Он гортанно вскрикивал и указывал Шарлю то там, то тут на смятые или надломленные листья муку-муку. Словно чья-то внимательная рука помечала фарватер.

Знаки становились все заметней, встречались все чаще. Приходилось признать, что их без сомнения оставили те, кто проплыл здесь совсем недавно.

К середине следующего дня они доплыли до слияния с Апуремой. Если к тому моменту еще оставались сомнения относительно происхождения этих примитивных бакенов, то они рассеялись при виде предмета, укрепленного на самом виду и явно указывавшего направление.

Длинная стрела с красным оперением, привязанная горизонтально между двумя стеблями муку-муку, смотрела острием в сторону притока.

— Яснее не бывает, — тихо проговорил Шарль. — Надо плыть вверх по Апуреме.

И они пустились по реке, которая, как мы уже говорили, соединяла Арагуари с Тартаругалом и районом озер.

Апурема впадает в Арагуари в каких-то тридцати километрах по прямой от Большого Тартаругала. Но ее течение столь извилисто, что расстояние удваивается, тем более что Апурема образует дугу — к ней наша прямая могла бы служить хордой[111].

Вскоре вешки, так часто встречавшиеся на берегах Арагуари, совершенно пропали. Но Шарля это особенно не беспокоило, он был уверен, что цель близка.