Охотники за каучуком

Присутствовавшие не ожидали подобного конца, в диком бешенстве кидаются к трупу, рубят и крошат его на куски, вырывают друг у друга эти кровавые клочья мяса, насаживают их на концы своих сабель и тесаков и бегут по улице деревни со свирепым воем, жестикулируя, как настоящие дикари.

Диего один остается у костра, который начинает гаснуть. Опершись на свой жезл, он издали наблюдает за бешеной оргией, следующей за разгромом и резней.

— Это какой-то рок! — говорит он сам себе. — Все шло так хорошо сначала и вдруг окончилось так бессмысленно, так глупо, из-за непостижимого упорства этого животного! А между тем мне эти деньги, эти сокровища необходимы; необходимы для достижения той цели, которую я себе поставил. К чему мне быть вождем этих бесноватых, если они все равно через пять — шесть месяцев дадут мне преемника точно таким же решительным способом, что, по-видимому, предназначено судьбой каждому властвующему над ними. Вожди сменяются на этой спорной территории, гораздо чаще, чем бы они того хотели! А потому у меня не хватит времени скопить сокровища или приобрести золото, в котором я так нуждаюсь… Значит, остается только одно — пойти ограбить серингаль француза. Средство это рискованное, ведь он станет защищаться не на шутку, я его знаю! Кроме того, его боготворят эти проклятые краснокожие! К тому же, он не раз оказывал услуги многим из нас, и эти дураки способны питать к нему признательность! .. Но что делать?! Жребий брошен! И надо действовать, не теряя времени, если Диего, изгнанный, пария, бунтовщик, негр, желает превратиться в дона Диего, президента будущей Амазонской республики.

Вдруг он обернулся, ощутив на своем плече чью-то руку. Лицо его приняло гневное и грозное выражение, но, узнав в подошедшем одного из своих верных приверженцев, он улыбнулся.

— Это ты, Жоао?

— Я, господин! Я все слышал, но ты будь спокоен, я, когда надо, умею быть и глух, и нем; ты это знаешь!

— Откуда ты? И почему тебя не было здесь, когда мне нужны все мои сторонники?

— Я только что с Арагуари! ..

— Из серингаля?

— Да, но серингаля больше не существует!

— Тысяча проклятий!

— Успокойся; если мы не можем теперь ограбить француза, то можешь сделать еще лучше того!

— Говори!

— Ты знаешь, колонизаторы Марони, его родственники, очень богаты, и они уплатят, кому следует, какой угодно выкуп.

— Я не понимаю!

— Сейчас поймешь… подожди!..

ГЛАВА II

Убежище отвергнутых. — Безымянная деревня. — Смутные границы. — Заливные саванны. — Набор жителей. — Несколько страниц из истории колонизации. — Глухая вражда португальцев. — Наши права на спорную территорию. — Первые шаги французов в экваториальных странах. — Смелый шаг де Феролля. — Утрехтский мир. — Одно-единственное слово, ставшее причиной конфликта, длящегося 173 года! — Бессилие дипломатов. — Необходимость покончить с этим положением вещей.

Ужаснейшая сцена, служащая прологом к нашему рассказу, разыгралась в возникшей лишь недавно деревне, посреди громадной саванны на спорной территории Гвианы.

Географическое местоположение этой деревни не могло быть определено в точности, по той причине, что она еще не существовала в ту пору, когда смелый французский путешественник Анри Кудро, исследовавший эту территорию, совершал свое путешествие по этому берегу. Что же касается редких торговцев и купцов, посещавших деревню, то у них были совершенно иные интересы и задачи, чем определение географической точки.

Построенная людьми, вовсе не стремящимися к контактам с представителями Бразильской власти, редко заглядывающими сюда, деревенька эта лежит настолько в стороне от обычных торных путей, что нет ничего удивительного, что о ее существовании и по сие время почти никому не известно.

С другой стороны, эта маленькая колония, которая, быть может, завтра уже погибнет насильственной смертью, и осколки которой будут рассеяны вихрем восстаний по всей саванне, где будет свергнута власть, никем не утвержденная, никем не признанная, ни на что не опирающаяся.

Таким образом эти отверженные в сущности являются людьми, не имеющими родины, так как земля, на которой они живут, представляет никому не принадлежащую территорию.

Это, однако, еще не значит, что никто не заявляет на нее претензий и даже весьма настойчивых.

Но сначала — о саванне, где расположилась эта безымянная деревня.

В данном случае слово «саванна» не следует понимать как громадную поросшую травами равнину, нечто вроде русских степей или североамериканской прерии.