Охотники за каучуком

— Бочонки должны быть здесь! — пробормотал про себя Маркиз. — Ну, конечно!.. А что это… тафия! Нечего сказать, дикарям есть что пить, если только я дам им срок… А-а!.. Вот они!.. — воскликнул он немного погодя, наткнувшись на четыре небольших бочонка, вместимостью приблизительно в шестьдесят литров, стоявших несколько поодаль, в стороне от других.

Выбрав один из них, он ударом своего тесака выбил втулку, просунул в дыру два пальца, ощупал ими что-то сыпучее, похожее на порошок, и добавил:

— Ну, так и есть, порох!

Он вынул из фонаря свечку, осмотрел ее, затем с удивительным спокойствием духа и самообладанием, ни минуты не задумываясь и не моргнув даже глазом, всунул зажженную свечку в отверстие для втулки прямо в порох.

После того храбрец не спеша направился к выходу, ступая осторожно, чтобы не наткнуться на что-нибудь, но вдруг одумался и вернулся назад.

— Пожалуй, это протянется долго, — пробормотал он и все так же не торопясь всунул свечку наполовину глубже в порох, так что пламя ее едва выступало из отверстия втулки.

— Ну, на этот раз полно смеяться!.. А теперь поторапливайся, Маркиз, хоп-ля!

В две минуты он был уже у люка; еще минута, и он уже спускался по канату в ожидающую его пирогу, где его друзья, в страшной тревоге, уже считали секунды.

— Ну а теперь, друзья мои, за весла!.. Работай дружно! А то здесь скоро жарко будет! — добавил он.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Шарль.

— Э, милейший, развлечения здесь редки или, вернее, не развлечения, а представления.

— К чему вы это говорите?

— А вот к чему: драма, которая здесь разыгрывалась, подходит к концу; актеры сейчас уйдут за кулисы, а потому было бы досадно, если бы все это представление не имело никакой развязки!

— Но развязка налицо, мой милый, и совершенно иная, чем мы думали, благодаря вам, Маркиз!

— Не хочу спорить с вами, но такая развязка лишена эффекта, а потому я как человек, страшно влюбленный в свое искусство, подумал о красивом апофеозе! Да, кстати, скажите мне, как, на ваш взгляд, далеко ли мы отошли теперь от судна?

— Так, приблизительно на триста метров, если не больше!

— Прекрасно! Нам отсюда отлично будет все видно, и вместе с тем мы не рискуем пострадать от трюка или быть забрызганы!

— Но вы говорили о каком-то апофеозе?

— Да… смотрите!..

В этот момент громадный столб пламени поднялся во мраке ночи и взвился прямо к небу, затем раскинулся широким снопом, ослепительно ярким и удивительно прекрасным. При этом страшный взрыв, точно сотни одновременно раздавшихся орудийных выстрелов, потряс воздух и оглушительным эхом раскатился по волнам.

Беглецы, онемев от ужаса и недоумения, увидели, как днем, темный силуэт парохода, из которого, словно из кратера вулкана, вырывались длинные языки пламени. При свете его резко выделялись мачты и ванты, но через секунду все это превратилось в бесформенные обломки.

Сильное сотрясение передалось по воде даже до того места, где находилась пирога с беглецами, и утлое судно заплясало на волнах, как ореховая скорлупа, и вдруг все погрузилось в темноту. В пироге все замерли и как будто окаменели.

Режиссер этой ужасной феерии уже не думал об одобрении зрителей, а те были не в силах ему аплодировать.

— Что ж, — проговорил он глухим голосом, — если эти люди были омерзительные негодяи, то, с другой стороны, сама жизнь предъявляет иногда чудовищные требования!

Часть третья ДОЛИНА ХИННЫХ ДЕРЕВЬЕВ

Глава I

Современная Бразилия. — Ее процветание. — Пара и Манаос. — Долина Амазонки. — Роскошная сеть путей сообщения. — Река Рио-Бранко. — Кампо. — Трудности путешествия к берегам Рио-Бранко. — Противоположные сезоны в двух соседних странах. — Парана. — Среди островов, образованных параной. — Цивилизация и дикость. — На бателлао. — Мнение сеньора Хозе об индейцах. — Два дезертира. — Хлеба, холста и батога! — Жестокое наказание. — Страх, внушаемый одним именем канаемэ.

Из числа всех государств, больших и малых, входящих в состав Южной Америки, самое обширное и всего более населенное, самое богатое и самое культурное, самое цветущее и цивилизованное, — несомненно, Бразилия.

Немало Изид [12] потрудилось, наверное, чтоб создать на земле Бразилии такую благодать. Эта страна не требует от своих сыновей или добровольных пришельцев даже упорного труда, чтобы одарить их всеми желанными дарами; она требует только самого малого усилия, скорее ласкового прикосновения к своей благодатной почве, чем тяжелой работы.

Впрочем, Бразилия сумела показать себя достойной этих щедрот.