Охотники за каучуком

Раздался выстрел, но «белый тигр» метнулся в сторону и ушел от пули, пронзившей плечо одного из солдат.

Раненый вскрикнул от боли и ярости, и тут же раздался устрашающий воинственный клич его боевых товарищей.

Робен снова бросился вперед.

— Бросай оружие! — приказал он тому, кто стрелял, тоном, не терпящим возражений.

Тот схватил ружье за ствол, намереваясь использовать его как палицу.

Тогда старик со стремительностью и ловкостью, которой позавидовал бы и двадцатипятилетний мужчина, кинулся на бандита с поднятой саблей. Лезвие со свистом опустилось на череп врага и раскроило его до самого носа.

— Так тебе и надо, подонок!

Стражники, замешкавшись на минуту, опомнились и начали целиться в бони.

— Ложись! — закричал Робен, падая плашмя на землю.

Бони, как бывалые солдаты, исполнили команду мгновенно. Стражники растерялись. Не видя больше перед собой людей — только черную линию, не имевшую ни высоты, ни объема, — они завертелись, отыскивая цель.

— Готовься… Пли! — скомандовал вновь Робен.

Раздался залп из десяти ружей — раненый тоже не вышел из строя, — и на охранников градом посыпались пули. Каждый из бони целился в своего врага, а потому десять негодяев рухнули на землю, одни сраженные наповал, другие — слишком тяжело раненные, чтобы продолжать борьбу.

Четверо или пятеро уцелевших побросали оружие и с воплями ужаса кинулись наутек.

С разных концов деревни слышалась пальба. Робен различал выстрелы негров по громоподобному звуку — ружья не слишком совершенные, в каждом заряде не одна пригоршня пороха, — узнавал более резкий, звенящий треск скорострельных винтовок.

— Как будто и там все в порядке, — пробормотал он себе под нос. — Только бы ничего не случилось с пленниками.

И, посмотрев на ограду метрах в трех от себя, добавил:

— Чтоб пробить такую стену, пушка нужна. Если б кто-нибудь отпер нам изнутри!

Инженер тут же подозвал одного из солдат, самого сильного и самого высокого.

— Прислонись-ка к стене и держись крепче.

— Слушаюсь, господин.

Робен проворно забрался негру на плечи, схватился за частокол, подтянулся и крикнул сверху:

— Мери!.. Где вы, дитя мое?

Совсем рядом раздался вопль ужаса, потом возглас счастья.

— Боже мой! Это вы, отец… Мы спасены!

— Откройте дверь, дитя мое… Быстро… Время не терпит.

Молодая женщина, задыхаясь от волнения, хотела уже выйти за ограду к стоящей в отдалении хижине, как вдруг негритянки, казавшиеся до той поры доброжелательными или, по крайней мере, безразличными, превратились на глазах в разъяренных гарпий[168].

Видя, что пленница вот-вот ускользнет, они набросились на несчастную, схватили ее за руки, готовые расцарапать в кровь лицо своими ужасными когтями.

Робен не успел еще толком забраться на стену и не мог помешать отвратительным фуриям[169].

На голоса выскочил во двор внук старика, Анри.

Инженер заметил мальчика, вынул из-за пояса револьвер и, швырнув его на песок, крикнул:

— Защищай мать, Анри!

Испустив боевой клич, юный боец подобрал оружие, одним прыжком перемахнул двор и оказался возле безуспешно пытавшейся освободиться матери. Он наставил заряженный револьвер на одну из мегер[170], вопя гордо и яростно:

— А ну прочь, черномазая! Только тронь мою маму! Сразу застрелю!

Испуганные негодяйки отступили, бормоча ругательства, а мать принялась умолять сына:

— Анри!.. Малыш, они были к нам добры. Не нужно проливать кровь, сынок.

Робен наконец перебрался через ограду и спрыгнул в садик. Ребятишки весело загалдели и побежали ему навстречу.

— Дедушка… Это правда дедушка? А папа где? Где папа?

— Что с Шарлем? — с тревогой спросила Мери.

— Скоро вы все с ним увидитесь, дети, — ответил старик, обнимая их по очереди. — Наберитесь мужества, Мери! Скоро будете на свободе.

Внезапно выстрелы зазвучали с новой силой, послышались крики. Видимо, жители деревни оказывали нешуточное сопротивление.

— Дверь! Откройте скорее дверь! — воскликнул Робен.

И старик, все такой же отважный и сильный, как в дни далекой молодости, кинулся к тяжелой панели, запертой на толстый деревянный засов, сорвал его, распахнул створки и громко скомандовал:

— Ко мне, друзья мои! Сюда!

И очень вовремя. Потому что сотни две жителей деревни, по большей части вооруженные ружьями, начали окружать отряды Анри и Никола.

Расставленные, как стрелки, негры бони начали организованно отступать, продолжая поливать бандитов огнем. Те же стреляли напропалую, грохот стоял адский, хотя толку от него, к счастью, оказалось немного.

Среди бони были раненые. Приказу отступить в крепость подчинились все без исключения.

Вот когда сказалась отличная выучка! Командиры могли радоваться дисциплинированности маленькой армии. Негры, без сомнения, погибли бы, если б сражались по привычке, как кому захочется, и, по своему обыкновению, рассыпались бы в разные стороны.

— Анри! Брат мой… Никола, мой отважный друг! — воскликнула молодая женщина. — Я уже не надеялась увидеть вас когда-нибудь. А разве Шарль не с вами?