Охотники за каучуком

— В таком состоянии им нельзя есть что-нибудь тяжелое…

— Предоставьте это мне и не беспокойтесь. Я приготовлю шибе. Они без труда смогут проглотить это. Шибе подействует как самый наваристый черепаховый суп.

Приготовление шибе — дело простое и не требует особых кулинарных познаний. Все, что нужно — это котелок, пригоршня маниоковой муки грубого помола и немного воды. Размешивают муку в воде так, чтобы не получилось чересчур жидко. А потом пьют. Нашим гурманам[191] такое и не снилось.

Кушанье без вкуса и запаха, неясного желтоватого оттенка, напоминающего цвет древесных опилок. Зато легко усваивается и очень питательно.

Трудно придумать что-нибудь более подходящее для человека, умирающего от голода.

Шарль по опыту знал, что истощенным нельзя сразу перегружать желудок. Поэтому всеми силами уговаривал голодных потерпеть и дождаться того момента, когда можно будет подкрепиться чем-нибудь более существенным.

Индейцам вынужденное безделье пришлось по нраву. Случай позволил отдохнуть. Равнодушно взглянув на изможденных людей, они растянулись под жарким солнышком и заснули.

С помощью друзей Шарль перенес неизвестных в лодку, снял промокшую одежду, растер руки и ноги, которые начали понемногу теплеть. Людей облачили в теплые панталоны и шерстяные рубашки. Маркиз принялся готовить для них добрый матросский суп: бутылка бордо[192], несколько кусочков сахара и покрошенный бисквит.

— Глядите-ка, это будет получше вашего шибе.

— Не смею возразить, сеньор Маркиз. Я бы не прочь оказаться больным, чтобы меня попотчевали этим нектаром[193], — отвечал мулат, которому хорошо был знаком тонкий вкус бордо.

Благодаря заботливому уходу двое неизвестных быстро стали набирать силу.

Они могли уже сидеть без посторонней помощи. Говорить им было, правда, трудно. Но все-таки они вновь произносили слова благодарности и признательности. Подкрепившись варевом, приготовленным Маркизом, незнакомцы совсем пошли на поправку, улеглись в гамаки и заснули наконец крепким спокойным сном.

Три часа спустя их разбудил голод.

— Ну, как поживают наши больные? — весело обратился к ним Маркиз, который все время, пока они спали, занимался приготовлением настоящего праздничного обеда. — Месье Шарль, Винкельман, сеньор Хозе, к столу! Скорее! А то остынут все эти волшебные яства.

Трое мужчин, до сих пор детально осматривавшие шлюп и решавшие, что необходимо предпринять для его ремонта, тотчас пришли на зов и не могли скрыть радости при виде гостей, еще слабых, но уже державшихся на ногах и готовых разделить трапезу с остальными.

Молодые люди с правильными чертами лица, смуглые, были похожи на португальцев. Черные прямые волосы, лучистые, выразительные глаза… Старшему, пожалуй, не больше тридцати, а младшему от силы двадцать пять.

История потерпевших оказалась короткой и драматичной.

Один из них, тот, что помоложе, сын именитого коммерсанта из Манауса, — хозяин шлюпа. Гонимый желанием изучить прибрежные прерии в верховьях Риу-Бранку и выяснить, насколько эти места пригодны для разведения скота, он два месяца назад вместе со своим компаньоном-механиком, четырьмя неграми и шестью индейцами отправился в плавание.

Путешествие удалось, и, довольный его результатами, молодой человек возвращался в Манаус, мечтая о быстром и легком обогащении. На подходе к Риу-Негру, то ли из-за сильного течения, то ли еще по какой причине, шлюп на полном ходу сел на мель. Избежать этого было практически невозможно.

Люди делали все, чтобы сняться с мели. Но тщетно. Поскольку ждать, пока прибудет вода, было немыслимо, решили, что на следующий день механик отправится на берег вместе с четырьмя гребцами и постарается привести помощь из деревни мура. К счастью, селение находилось неподалеку.

Но все получилось совсем иначе. Когда наступила темная ночь, негры и индейцы сговорились, напали на спящих, связали их, сложили всю провизию в бортовые шлюпки, которые всегда имеются в запасе на всякий случай, и разбежались в разные стороны, оставив несчастных бразильцев умирать от жары, голода и жажды.

Так пролежали они два дня и две ночи, пока Провидение не послало им чудесное избавление в лице пассажиров бателао.

Шарль и его компаньоны, равно как и двое бразильцев, полагали, что и само крушение явилось следствием злого умысла чернокожих и индейцев.

Последним не на что было пожаловаться на протяжении всего плавания. Однако они никак не могли дождаться того момента, когда им заплатят. До этого оставалось каких-нибудь два дня, но для них это была целая вечность.

Ничего не имело значения для этих людей: ни доброе обращение, ни то, что хозяин и механик делили с ними поровну тяготы и заботы все два месяца пути. Бесчестность и скаредность, хищнический инстинкт и живущая в крови тяга к дезертирству — вот что руководило ими и заставило напасть на беззащитных спящих.

Старая история. Негодяям неведома верность своему слову, для них законы чести не писаны.

Когда бразильцы наконец совсем оправились, они стали обсуждать с новыми друзьями возможность ремонта шлюпа.