Охотники за каучуком

Первая встретившаяся на пути ферма принадлежала Бернардо Корейо, старому португальцу. Его основным занятием была заготовка топлива для паровых судов. Ферма стояла на правом берегу, между двадцатью восемью и тридцатью градусами к северу от экватора, недалеко от озера Куарена, возле которого виднелась дюжина негритянских и индейских хижин.

Эти в беспорядке разбросанные по берегу лачуги представляли собой главный населенный пункт в низовьях Риу-Бранку.

Подобно Санта-Марии и Пескуэро, Кармо тоже исчезло, несмотря на благоприятное местоположение на возвышенности, недосягаемое для наводнений.

Выше по реке, вслед за Кармо, чьи следы можно обнаружить ныне лишь на очень старых картах, в нищете и болотной лихорадке влачила жалкое существование горстка метисов. Они жили в трех селениях: Жеренальдо, Клаудо, Эспириту-Санто.

А дальше — пустынные берега реки и ее притоков: Катримани, текущей неведомо откуда, Игарапе-д’Агуа-Боа-д’Эруиени с озерами Музу, Арикура, Ассаитуба и Капитари, а также Рио-Анана, что спускается с Лунных гор и омывает прерии.

Еще выше все та же пустота — леса, сменяющиеся болотами, где текут мало кому известные реки и речушки. Впрочем, в местечке Карнейро португалец сеньор Васконселлас добывал каучук высокого качества и в больших количествах. Но кроме этого, вплоть до Виста-Аллегре на правом берегу никаких селений здесь не сыщешь.

Виста-Аллегре, в трехстах километрах от устья Риу-Бранку, строился на месте деревушки, исчезнувшей как Кармо или Санта-Мария. В одинокой хижине Виста-Аллегре вместе с несколькими индейцами жил милейший человек, философ или просто отчаявшийся, португалец дон Бенто Маноэл да Кунга-Фиуза.

Немного выше, на том же берегу, — озеро Анженерио, возле которого в прошлом веке находился сахарный заводик.

Заводик, как и деревушка Санта-Мария Вела, и ферма Каракараи, исчез с лица земли.

Вот и все, что можно было бы назвать обитаемым на территории в четыреста километров вдоль реки, до каксоэра.

Каксоэра! Как много говорили о нем фазендейро с берегов Риу-Бранку! Проклятый каксоэра, парализующий движение между Манаусом и плодородными, обильными землями в верховьях. Каксоэра — это серия водных порогов. Их здесь насчитывалось семь. Если бы не они, транспорт со скотом в любое время года мог бы добираться до Боа-Виста; частные компании беспрепятственно посылали бы паровые шлюпы и организовывали постоянное сообщение даже в летние месяцы. Стало бы возможно подплывать прямо к фазендам и забирать скот.

К несчастью, ничего не делалось для того, чтобы устранить серьезное препятствие. А ведь, казалось бы, чего проще: провести в обход порогов дорогу или канал.

Сколько напрасно потраченного труда и времени, сколько опасностей можно было бы избежать беднягам, что плавали по этим местам! Они тратили не меньше пяти-шести дней, чтобы преодолеть проклятые пороги, даже в самое благоприятное время.

Паровым судам с буксирами легче, нежели бателао. Оно и понятно. Разве весла могут тягаться с паровой машиной! К тому же в этих местах был отменный лоцман Пексот да Сильва. Вместе с негром Антонио Баретто Мурату он взял на себя труд проводить суда по капризным порогам.

За порогами, выше по течению, зарастали лесом пустоши, где когда-то стояли селения. Не подозревая, что проплывает мимо бывших островков цивилизации, путешественник оставлял позади Консесао или Сао-Фелип. И только гораздо выше, у самого устья Йоа-Парана, встречал четыре хижины, принадлежащие цивилизованным индейцам паоксьянос.

Дальше, в устье Мокаяхи, широкой и своенравной реки, простирались обильные, но дышащие лихорадкой земли. Здесь и обитали индейцы паоксьянос, аборигены — костлявые, бородатые, с раскосыми глазами и выдающимися скулами. Они выживали в условиях, которые, без сомнения, были бы смертельны для европейца. Это были отважные люди, не такие вороватые и не столь склонные дезертировать, как другие их сородичи. Они усердно работали на белых. Однако условия жизни привели к тому, что племя, в общем, захирело.

Сколько богатств зря пропадало в этом уголке земли, таком плодородном и таком смертоносном по своему климату!

И речи быть не могло о том, чтобы хоть сколько-нибудь эффективно осваивать эти земли. Человеку, незнакомому со здешними краями, трудно представить, до какой степени они пустынны и безлюдны.

Во всем юго-западном бассейне, то есть на территории по правому берегу, между Мокажахи, Риу-Бранку, Риу-Негру и Паданири, протяженность которой почти равняется нашей Гайане, проживало лишь одно-единственное племя — паоксьянос. Да и этих-то осталось очень мало: в районе Мокажахи — чуть больше ста пятидесяти, а в других местах — человек триста.

После Риу-Мокажахи, на левом берегу открывалась гора Сьерра де Карома, самая высокая в среднем течении Риу-Бранку. Ее высота — 1150 метров. Река омывала массивное подножие на протяжении двадцати километров, а затем начинался великолепный район кампо, бесконечные, неоглядные прерии, простиравшиеся вплоть до самой Венесуэлы и по территории равные Английской Гайане.