Охотники за каучуком

Пожалуй, но сравнению с лучниками тогдашние стрелки из аркебузы[87] выглядели довольно жалко. А между тем подобные выстрелы были вовсе не редкостью и многие стрелки могли бы повторить то же самое. Абсолютно достоверные документы позволяют утверждать, что оперенные стрелы, в отличие от стрел более тяжелых и не таких дальнобойных, могли поражать цель на расстоянии до шестисот ярдов (пятисот сорока шести метров) и что с расстояния в четыреста ярдов (триста шестьдесят четыре метра) искусный лучник без особого труда попадал в золотую монету.

Впрочем, сами эдикты Генриха VIII относительно стрельбы из лука достаточно красноречивы. Так, не без удивления мы узнаем, что любому английскому подданному вменялось в обязанность умение владеть луком, кроме того, каждому мужчине, достигшему двадцати четырех лет, формально запрещалось стрелять ближе чем с расстояния в двести двадцать ярдов (двести метров) оперенной стрелой и на сто сорок ярдов (сто двадцать семь метров) тяжелой стрелой. Сила удара этого простого оружия, сделанного из обычного тисового дерева, достойна изумления. Так, например, отряд стрелков в сто человек в 1548 году в присутствии короля Эдуарда VI[88] стрелял с расстояния в четыреста ярдов (триста шестьдесят четыре метра). Стрелы пробили насквозь дубовую доску толщиною двадцать семь миллиметров и поразили укрытые за этой доской мишени.

Если современные южноамериканские индейцы и не такие удалые бойцы, как старинные лучники Англии и Франции, то все же по современным меркам они — непревзойденные стрелки. Так и Шарль Робен, учившийся у индейцев галиби и негров бони с берегов Марони, не удивился, заслышав страшный вопль вслед за свистом стрелы. А между тем он пустил свое летучее оружие с расстояния ста метров. Зазубренный наконечник вошел, точно в мягкий клубок, в спину одного из мура, и несчастный, пораженный насмерть, забился в судорогах, глухо хрипя. Его товарищи разбежались в испуге в разные стороны, оглашая лес дикими криками, даже не подумав помочь умирающему.

«Один!» — хладнокровно прошептал Шарль, готовя вторую стрелу. Случайно во время бегства еще один мура оказался возле молодого француза. Шарль подпустил его на расстояние в двадцать шагов и метким выстрелом пробил индейцу шею. Тот упал, не издав ни звука, изо рта его хлынула кровь. Молодой человек одним прыжком выскочил из засады, отстегнул у павшего врага лук, стрелы с железными наконечниками, тесак, а также кисет с огнивом и трутом и запасом шелковистого пуха. Крайность положения, в котором очутился Шарль, извиняла, конечно, вынужденное ограбление мертвеца.

Теперь количество преследовавших уменьшилось до шести человек, но тем не менее положение француза от этого не улучшилось, скорее наоборот. Придя в себя от удивления, мура и бразильцы поняли, что с беглецом, в котором они не подозревали ни ловкости, ни смелости, придется считаться. Его тактике европейца, хоть и похожего на индейцев, они решили противопоставить свою дикарскую хитрость и побить врага его же собственным оружием. Шарль не теряя времени вернулся в укрытие, в котором древесные стволы закрывали его с трех сторон. До его слуха издали доносился разговор вполголоса, и он не без основания подозревал, что это преследователи составляют план атаки. Не имея возможности ничего предпринять, молодой человек оставался в неподвижности, насторожив слух и зрение, гадая, с какой стороны ждет опасность. Вскоре ему показалось, что на том самом месте, где только что упал убитый им мура, мелькнула какая-то темная тень, заколыхалась слегка и обрисовалась, как на экране, на более светлом фоне ствола. Без сомнения, это был новый враг, который тоже обследовал окрестности, при этом открывшись сам взору Шарля. Не теряя времени, француз выпустил третью стрелу и услышал предсмертный крик.

«Странная вещь, — подумал молодой человек, охваченный смутным беспокойством, — не могу объяснить, как это мура, вообще-то трусливые по натуре, но зато хитрые, все время стоят на одном месте и подставляют себя под мои выстрелы. Что-то тут не так».

Он снова осторожно выглянул из укрытия и увидел, что из-за одного из стволов выглядывает татуированный торс индейцев. Но по неуклюжему, тяжелому движению этого тела француз угадал: это — ловушка!

«Живой человек так не двигается. Негодяи оказались хитрее, чем я думал! Они, очевидно, подобрали тело убитого и подставляют мне все время, чтобы я выпустил в него весь запас стрел».