Охотники за каучуком (Роман об одном виде сырья)

Даллье без всяких околичностей заводит речь о том, что его беспокоит. Не вдаваясь в подробности, он скупо обрисовывает незавидное положение своих дел.

— Все сгорело? — переспрашивает пораженный Хукер.

— По-видимому, все.

Молчание. Потом Ридли произносит:

— И все-таки надо начинать все сначала — как это ни неприятно.

— Выслушайте меня до конца!

Даллье подробно рассказывает о вещах, известных Хукеру лишь из служебной переписки: о сэре Ирвине Хервесте, о Союзе плантаторов Британской Малайи, об экономическом положении в колонии, о письме губернатора.

— Смерть Бенджамина Дизраэли — невосполнимая потеря для Англии, — говорит Ридли. — Мы ощущаем это на каждом шагу.

Хукер кивает.

— Я тоже ощущаю это. На Цейлоне засажен гевеей участок в шестьсот акров. У меня более широкие планы, но правительство, очевидно, не понимает значения этого эксперимента. Нет, мне не мешают! Мне просто перестали отпускать нужные средства!

Даллье никак не может взять в толк, почему так изменилась обстановка. Ведь он не знает, что Уильям Юарт Гладстон, занятый своими реформами, не оставляет министрам кабинета времени заниматься провалившимися однажды колониальными делами.

Он заявляет:

— Ведь должен же быть какой-то выход!

Хукер пожимает плечами.

— Министерство по делам Индии озабочено в данный период другими проблемами.

— А сам министр?

— Солсбери? Он возглавляет оппозицию против политики премьер-министра в Египте. Как видите, — добавляет Хукер с невеселой улыбкой, — пока что нам придется рассчитывать только на свои собственные силы.

Оба начинают обсуждать возможные выходы из создавшегося положения.

И тотчас выясняется, что они отстаивают разные точки зрения. Хукер считает нужным сделать основной упор на ботанические сады в колониях. Даллье же полагает, что целесообразнее усилить поддержку, оказываемую частным предпринимателям, которые закладывают плантации каучуконосов.

Ридли замечает, что следует исходить из реальной обстановки в колонии, и предлагает Даллье рассказать о положении плантаторов.

Затем он заявляет, что основой всего дела является, конечно, всемерное содействие ботаническим садам в колониях, но решение экономической проблемы требует принятия и других мер. Следует привлечь администрацию всех провинций колонии, снабдить ее семенами и саженцами, обязать ее со своей стороны воздействовать на плантаторов; необходимо назначить премии — пусть скромные, соответствующие наличным средствам — за каждое каучуковое дерево, благополучно выращенное на любой плантации пряностей или на кофейной плантации. Кроме того, следует пригласить по отдельности плантаторов к руководителям провинциальной администрации и заранее договориться о сотрудничестве с теми из них, кто доброжелательно настроен к каучуку.

Даллье согласен с ним.

Хукер тоже присоединяется к точке зрения Ридли. Он делает еще несколько замечаний по поводу мер, которые в свое время были приняты правительством в целях создания единой, четкой, взаимосвязанной системы управления экономикой в колониях, мер, которые, на его взгляд, совершенно недостаточны.

Потом, поворачиваясь к Даллье, заключает:

— Короче говоря, дело обстоит следующим образом: сэр Уолтер Ридли намечен на пост директора Сингапурского ботанического сада. Он возглавил борьбу за осуществление наших планов в колонии и сделает все, что забыли или не сумели сделать до сих пор. Он свяжется с сэром Генри Викхэмом, чтобы использовать в Сингапуре опыт, полученный в Хенератгоде. Он будет считать внедрение бразильской гевеи своей главной задачей, и я могу заверить вас, что знания и опыт сэра Уолтера произведут должное впечатление даже на такого самоуверенного человека, как сэр Ирвин Хервест.

— А когда это произойдет? — спрашивает Даллье.

— По некоторым причинам точная дата назначения еще не известна, — отвечает Хукер вместо Ридли.

Ридли говорит:

— Так, значит, я смогу приветствовать вас в Сингапуре?

— Да! — решается Даллье после недолгого раздумья. — Теперь я знаю, что мне делать!