Охотники за каучуком (Роман об одном виде сырья)

— Подождите… Нашу сделку нужно будет хранить в тайне от всех, на первых порах и от команды, даже от ваших помощников и штурмана. Вам придется недели две поплавать по Амазонке, а потом подняться вверх по Тапажосу до места, которое мы с вами еще согласуем. Я поеду вперед на лодке и буду ждать вас там.

— Почему никто не должен знать об этом?

— Могут быть неприятности.

Взгляд капитана становится внимательным.

— Короче говоря, — выпаливает Генри Викхэм, — мой груз — семена каучукового дерева.

Вильсон медленно поднимается, закладывает руки за спину и начинает ходить взад и вперед по тесной каюте. Лоб его нахмурен. Вокруг рта легли глубокие складки.

— Так вот оно что, семена каучукового дерева, самая настоящая контрабанда, будь она проклята! — выдавливает он после долгого молчания, остановившись перед плантатором и пристально оглядывая его. — Это грозит смертном казнью! Вам это известно?

— Каждый ваш помощник на судне получит премию в сто фунтов. Суперкарго — двести фунтов. Капитан…

Генри Викхэм на секунду задумывается и роняет:

— Тысячу фунтов.

Вильсон только свистит сквозь зубы. Потом поворачивается и снова начинает мерить каюту от одной стенки к другой. Его шаги звучат, как глухие удары.

От острова Тапара доносится рев гудка. К Сантарену подходит еще один пароход. По каюте тянет ветерком. Капитан подходит к иллюминатору и закрывает его.

— Так, так. Значит, тысячу фунтов, — говорит он, снова поворачиваясь к плантатору. — Ведь мы рискуем головой! А мои пароход — если бразильцы пронюхают об этой истории, они, конечно, конфискуют его.

Помолчав немного, он неопределенно хмыкает что-то себе под нос. Теребит свою густую седую бороду. И наконец поднимает голову.

— Ну что ж, по рукам!

Генри Викхэм уточняет:

— Половину премии я вручу вам под расписку сегодня же вечером. Вторую половину получите, как только мы благополучно пройдем проверку в Белене. Согласны?

Вильсон кивает.

— Нам придется обо всем договориться сейчас же, здесь, на месте, — прибавляет Викхэм. — Я не хочу больше показываться на вашем судне, это может броситься в глаза…

— Уточним сроки!

— Отправляйтесь сначала вниз по течению, чтобы не вызвать подозрения. Как я уже говорил, ходите по Амазонке четырнадцать дней. Потом поднимитесь вверх по Тапажосу. Сейчас у нас начало мая…

Викхэм на минуту задумывается.

— Скажем, тридцатого мая, — говорит он. — Тридцатого мая станете на якорь, капитан. Река судоходна на довольно большом участке. Так что тут у вас все должно пройти гладко.

Вильсон спрашивает:

— А где бросать якорь?

— На юге, у Итаитубы; это индейское селение, не очень большое, расположено на правом берегу. Отсюда до него круглым счетом двести пятьдесят километров. Да вы, вероятно, знаете Итаитубу.

— Да, сэр.

— Вот там и встретимся, — говорит Генри Викхэм.

11

Уже на следующее утро «Амазонка» поднимает якоря и уходит на север, в сторону Великой реки. Негритята стайкой бегут за ней по берегу, что-то кричат и приветственно машут. На палубе парохода безлюдно. Широкие волны медленно выползают из-под бортов и катятся к берегам. Дети один за другим останавливаются. У них на глазах судно быстро исчезает в легкой пелене тумана, покрывающей реку.

В это время Генри Викхэм, сидя у себя в кабинете, обращается к Мигело:

— Вызови несколько человек и снесите в лодку весь багаж — чемоданы и мешки. Быстро! Не забудь веревки и проверь весла. Чтобы завтра в пять утра лодка в полном порядке была у причала!

— В пять утра, — повторяет Мигело.

— Я буду в отъезде долго, может быть, несколько месяцев. Нужно по-прежнему каждый день отправлять два пакета с семенами орхидей. Сопроводительных писем я составил достаточное количество, вот они…

Он показывает на стол, где высится целая кипа писем.

— Деньги лежат здесь, в ящике стола.

Мигело берется за соломенную шляпу, из-под которой свисают длинные пряди его черных волос, снимает ее, смущенно вертит в руках и спрашивает:

— Сеньор Вигджем не вернется сюда?

— С чего ты взял? Если я не приеду через шесть недель, — я еще не знаю точно, когда освобожусь, — то, значит, я отправился на Мадейру. Людей с лодкой я пришлю сюда, а сам приеду позже. Так и говори всем, кто будет обо мне спрашивать, и во что бы то ни стало отправляй пакеты с семенами, понял?

— Si.

— Хорошенько ухаживай за моими растениями.

— Si, сеньор.

Проходит день.

На рассвете лодка отчаливает от берега, огибает водоворот и, на секунду застыв на месте, устремляется навстречу широкому течению. Пять индейцев равномерными движениями поднимают и опускают весла. Небо залито тусклым сиянием. Рыбы поблескивают серебряной чешуей у самой поверхности воды. На носу лодки между ящиками, тюками и чемоданами сложено шестьдесят пустых мешков. На корме за рулем сидит Генри Викхэм.