Охотники за каучуком

В конце 1836 года американская промышленность впервые вступила в полосу всеобщего упадка. Две военные победы над Англией, которые к течение тридцати лет дважды вызывали экономический подъем, а также богатые возможности, предоставляющиеся в федерации 25 штатов всем рыцарям быстрой наживы, побуждали предпринимателей пускаться на отчаянный коммерческий риск и, кроме того, привлекли со всего мира проходимцев, мошенников и авантюристов, начавших беспардонную спекуляцию в Нью-Йорке, в Толедо, в Балтиморе и в других городах.

Земельные участки, для миллионов людей, продававшиеся за несколько долларов, сельскохозяйственные угодья, цена на которые в течение двух лет возрастала в десятки тысяч раз, ростовщические проценты, необеспеченные векселя, долги, оплачиваемые благодаря новым ссудам, — таковы были последствия этой близорукой активности, усугублявшиеся жадностью семи крупных английских банков, державших в своих руках всю кредитную систему федерации.

Разразившийся в Англии в 1836 году кризис, сопровождавшийся падением курса акций, паникой на бирже и массовым банкротством, мгновенно отразился и на всей американской экономике.

5

Крах Нью-Брайтонского банка толкает в пропасть и Чарльза. Не успела первая партия его каучуковых изделий дойти до заказчиков, как почти все они объявили о своей несостоятельности. У Чарльза нет и пятидесяти долларов, чтобы оплатить свои многочисленные долги. Банкир пускает себе пулю в лоб. Чарльз вынужден уволить рабочих и продать за полцены мастерскую вместе с землей, на которой она выстроена, чтобы возвратить предусмотренную договором треть ссуды и проценты. Снова ему приходится перебираться вместе с семьей в дешевую квартиру, а через какой-нибудь месяц он уже вынужден выделять жене, двухлетней дочери и себе самому ежедневные порции хлеба. И тут его навещает шурин, веселый, пышущий здоровьем делец сорока с лишним лет, которому заблаговременно удалось вложить большую часть своего состояния во французские ценные бумаги. Он с порога выпаливает:

— Каучуковая фабрика в Роксбери лопнула.

Чарльз мрачно кивает.

— Что, не интересуешься?

Чарльз бросает на него удивленный взгляд. Шурин поясняет:

— Помещение пустует, его можно купить за гроши.

— Не ты ли его купишь?

— Как у тебя с долгами? — отвечает шурин вопросом на вопрос.

Чарльз безнадежно машет рукой.

— Сколько?

— Симсону я был должен тысячу пятьсот долларов, фабриканту уже почти четыре тысячи, — выдавливает из себя Чарльз и мнется.

— А всего?

— Двадцать тысяч.

— Я бы мог ссудить тебе побольше, — заявляет родственник.

Он подсчитывает:

— Двадцать тысяч плюс пять за пустующую фабрику — получается двадцать пять тысяч, прибавим средства, чтобы наладить все это дело, скажем, еще пять тысяч, — итого ровно тридцать тысяч.

Он неправильно истолковывает удивленное выражение на лице Чарльза.

— Мало тебе этого?

Немного поразмыслив, Чарльз отвечает:

— Мне не нужен компаньон.

— А кризис?

— Все равно.

— Ты подумай о своем положении.

— Нет, — упрямится Чарльз.

Проходит полчаса в бесцельных уговорах, наконец шурин заявляет:

— В таком случае я требую пять процентов годовых.

— Согласен.

В течение месяца шурин выплачивает душеприказчику банкира остальные две трети ссуды, и Чарльз, окрыленный новыми надеждами, переезжает со своей семьей в Роксбери, небольшой городок к югу от Бостона, сильно выросший за последние годы благодаря развитию промышленности.

Здание фабрики находится еще в хорошем состоянии.

— Вот уж, наверно, не приходило им в голову, этим братьям Бентонам, что в один прекрасный день ты завладеешь всем их хозяйством, — самодовольно смеется шурин.

И Чарльз опять заказывает машины, покупает инструмент, приобретает сырье, нанимает рабочих, благо выбор у него богатый — кризис выбросил массу людей на улицу.

Как-то под вечер в цех вбегает взволнованный шурин.

— Дело дрянь! Теперь Бентоны стакнулись с каким-то типом из Гемпшира и строят здесь, на берегу залива другую фабрику.

— Так скоро?