Охотники за каучуком

При виде взмокших быков они останавливаются. Только что бревно зацепилось обрубками сучьев за кусты. Животные дергают цепи и ревут. Глаза их налиты кровью. Градом сыплются удары погонщиков на черные косматые спины.

Долговязый мужчина в тропическом шлеме подходит к Пандабу и Манахи. Голос его звучит резко и повелительно.

— А вы что тут стоите?

— Нам нужен Джонсон-сахиб.

— Что вам от меня нужно?

— Господин! Мы ищем работу!

Долговязый сдвигает шлем на затылок и разглядывает обоих.

— Это хорошо, — произносит он затем. — Мне нужны люди, а вы на вид крепкие.

Он обращается к Пандабу.

— Ты говоришь по-тамильски. Ты не здешний?

— Мы из Мадраса, — отвечает Пандаб и показывает на Манахи. — Это моя жена.

— Хорошо. Получите здесь работу, — говорит долговязый. — Но только мы берем не меньше, чем на три года! Мы заключим контракт!

Пандаб кивает.

Долговязый показывает на одну из хижин.

— Располагайтесь пока вот там. А вечером придете ко мне в контору.

У входа в хижину сидит седой как лунь индиец и курит бамбуковую трубку. Он не обращает внимания на пришельцев, даже когда они останавливаются перед ним и здороваются. И лишь когда Пандаб спрашивает, можно ли войти в хижину, старик поднимает глаза.

— Какие вы молодые! На моей родине дома открыты для всех!

— А где твоя родина?

— Ассам, — роняет старик.

Он выпускает дым маленькими расплывающимися кольцами и провожает их взглядом.

— Моя мать называла меня Талембой, — говорит он немного погодя. — Я собирал камедь в лесах у святого Ганга. Теперь я стар и никому не нужен.

Пандаб разглядывает морщинистое лицо старика, его руки, на которых проступают набухшие синие вены. Спрашивает:

— Ты останешься здесь?

— Сегодня вечером белый сахиб скажет мне, чтобы я уходил.

На опушке леса под ударами темнокожих лесорубов валится на землю дерево. С реки доносится рев быков.

Пандаб и Манахи входят в хижину. Она пуста и, видимо, построена совсем недавно. Манахи расстилает в дальнем углу одеяло, кладет узелок с табаком и солью, который подарил им Маркех, и пустой мешочек из-под риса.

Пандаб подходит к двери. Рядом с ней, прислонившись спиной к деревянной стенке, сидит Талемба, продолжая пускать кольца дыма и безучастно наблюдая, как они тают в воздухе.

Расходы предпринимателя, закладывающего крупную каучуковую плантацию, огромны. Одна корчевка джунглей требует значительных средств. На больших участках заболоченной местности приходится рыть канавы и прокладывать дорогостоящие дренажные трубы. Необходимы средства на сооружение домов для управляющих, надсмотрщиков, рабочих; крупные суммы нужно израсходовать на постройку фабрики первичной обработки быстро свертывающегося латекса, а также на посадку деревьев и уход за ними в течение первых пяти-десяти непроизводительных лет.

И тем не менее каучуковые плантации Британской и Нидерландской Индии принесли их владельцам миллионные прибыли.

Что же служило источником этого беспримерного обогащения? Жесточайшая эксплуатация рабочих на плантациях.

4

Человек в тропическом шлеме входит в дом управляющего. Открывает дверь, ведущую в комнату с окнами, закрытыми жалюзи.

У стены за небольшим столиком сидит мужчина в белом полотняном костюме. На вид ему чуть больше сорока. Виски слегка тронуты сединой. Когда он берется за стоящий перед ним бокал, на его руке вспыхивает большой перстень с печаткой.

Мужчина резким движением ставит бокал на стол, поворачивается к вошедшему и раздраженно спрашивает:

— У меня вы служите управляющим или нет? Черт возьми, мистер Джонсон, уж не думаете ли вы, что я приехал сюда из Лондона, чтобы пить ваше виски. Мне нужно обсудить с вами кучу дел, а вы шляетесь где-то по лесу!

Тот, к кому обращены эти слова, кладет шлем на подоконник и вытирает лоб платком.

— Простите, пожалуйста, сэр! Управляющий должен смотреть за порядком. Сегодня утром привезли кирпич для осушительных канав, а наши вербовщики прислали еще сорок человек — для вас, мистер Даллье!

— Спасибо.

Джордж Даллье открывает кожаный портсигар и достает оттуда сигару.

— Техническая сторона, а значит, и набор рабочей силы — это ваше дело, — говорит он, закуривая, и прибавляет ироническим тоном: — Я видел, как вы беседовали с кучкой рабочих. Это и были ваши сорок человек?

— Нет, только трое! Старик, а с ним двое молодых и здоровых. Они пришли сами.

— Зачем вы берете таких старых?