Охотники за лавинами

Лавинное патрулирование — операция, которая следует за взрывами и заключается в свободном обходе всей территории в поисках небольших несошедших лавин. Это те лавины, которые лежат в ожидании неосторожного лыжника и могут быть столь же смертоносными, как и большие лавины. Патруль всегда состоял из двух человек, один из которых наблюдал за другим. Это было нашим нововведением, и теперь все следуют нашему примеру. Тогда мы обычно посылали не двух охотников за лавинами, а одного охотника и одну девушку-лавинщицу. Таким образом мы удваивали наши людские ресурсы и быстроту наших действий. Девушка должна была нести за охотником веревку и еду и все время за ним наблюдать. Если он исчезал из поля ее зрения, она вызывала спасательную команду.

Некоторые из таких пар имели тенденцию превращаться в более постоянные. Я знаю это по себе, потому что я женился на моей девушке-лавинщице Джоан Хемилл из Лонг-Айленда. Мне нравится, как сын представляет себе нашу встречу. В 9 лет он рассказывал, что я катался на лыжах по лавине, а под нею без лыж лежала Джоан. Ну, я вытащил ее и привел в хижину. Через несколько дней мы решили пожениться. (Мы действительно встретились в лавине, но поженились только через два года.)

Естественно, по спортивному миру распространились слухи о том, какие новые и захватывающие вещи творятся в Алте. Один иллюстрированный журнал прислал фотографа. Как и все представители его профессии, он хотел поскорее сделать фотографии и уехать на следующее задание. А охотник за лавинами должен был подкараулить и спустить лавину так, чтобы обеспечить хорошую точку съемки. Я объяснил ему, что он выбрал плохой момент, потому что снег очень устойчив. Я не мог бы вызвать лавину, даже использовав воз взрывчатки.

Ну, а хоть что-нибудь я могу сделать? Пожалуй. Я могу сорвать карниз.

Карниз — это сугроб, построенный ветром на гребне хребта или горы. Он имеет форму опрокидывающейся волны. С течением времени карниз становится выше и выступает все дальше вперед. Наконец, эта губа не может больше поддерживать себя и обламывается. В некоторых случаях выступ карниза создает такую подъемную силу, что при сильном ветре она отрывает его от склона. Поскольку обломки карниза иногда достигают массы в несколько тонн, нежелательно, чтобы они висели над лыжной трассой.

В Алте у меня был любимый карниз. Как и все карнизы, он формировался каждую зиму в одном и том же месте — на остром как нож краю скалы в конце Перуанского хребта. Он находился вне лыжной территории и никого не беспокоил, так что и я его не беспокоил, за исключением тех случаев, когда использовал для экспериментальной проверки своих теорий. Там был Перуанский приют. В конце дня обитатели приюта могли подъезжать на лыжах к его дверям, траверсируя склон под карнизом. Поэтому я должен был что-то предпринять.

То же самое почувствовал и карниз. Когда я в другой раз пришел его взрывать, он весь обвалился, а я, как обезьяна, повис на веревке. Чтобы отомстить карнизу, мне пришлось заложить взрывчатку на скалу еще осенью, перед его образованием. Теперь все, что мне оставалось сделать, это взорвать его на расстоянии, не приближаясь к нему.

Такова была ситуация, когда фотограф потребовал немедленную лавину. Карниз был щедро засеян тетритолом, и я поджидал, когда он станет более неустойчивым. Посмотрев в бинокль, фотограф согласился со мной, что у нас есть зародыш эффектной серии снимков. Когда мы поднялись на огневую позицию, он получил представление о точках съемки и заявил, что хотел бы находиться под карнизом и сбоку от него, чтобы снять взрыв на фоне неба. Я знал это место — выступ позади обрыва, над которым висел карниз. Подойти к нему можно было по широкому гребню хребта. Я узнал также, что фотограф совершенно не был подготовлен к тому, чтобы проделать этот путь на лыжах.

Несмотря на явное неодобрение моей добровольной напарницы, я провел фотографа под карнизом. Мы достигли выступа, который представлял собой площадку диаметром 4 м, окруженную вертикальными обрывами везде, кроме той стороны, где висел карниз.

Фотографу очень понравилась точка съемки. После обычной суеты с выдержкой и диафрагмами он заявил, что готов. Я начал громкий отсчет своей девушке-лавинщице на огневой позиции: «Три, два, один — ОГОНЬ!»