Охотники за луной. Ловушка

– Она умело манипулировала влюбленным мальчишкой, что бегал за ней, высунув язык. Скажи, что ты ощутил, когда застал свою любимую в постели с другим?

– Приблизительно то же, что почувствовала мама, обнаружив тебя в похожей ситуации.

– Я был пьян, – поморщился Валар. – И до сих пор плачу за свою ошибку. Я несколько раз пытался вернуть твою мать, но она была и остается непреклонной.

– Неудивительно, – пробормотал Марк.

– Вы оба слишком категоричны. Но сейчас речь о другом. Что мне сделать, чтобы ты выполнил мое желание?

– Мне надо разыскать одного человека и кое в чем разобраться.

– Нашел себе новую Улиссу? – скривился Валар.

– Не твое дело. Я должен кое-что понять и расставить все точки… Если я ошибся, то я женюсь на твоей княжне. Но если я прав… – Марк посмотрел на отца и многозначительно промолчал.

– Даю тебе время до весеннего бала. А пока ты будешь милым и галантным с нашей девой.

– Я подумаю, но запомни, согласия я не давал.

Марк Сефер выпил очередной бокал вина и вышел из-за обеденного зала, опрокинув по пути стул.

– Тигренок вырос в опасного тигра, – пробормотал Валар, поднялся с кресла и посмотрел вслед сыну, продолжая разговаривать сам с собой: – Надеюсь, за то время, что меня не было рядом, ты не нашел себе очередную кошку. Иначе могут быть проблемы, и мне придется избавляться еще от одной стервы. Хорошо, что прежняя оказалась глупа и с радостью согласилась на мои условия. А если эта другая? У меня нет времени, чтобы ждать, пока ты будешь собирать сердце из осколков, сынок… Кто же она? – продолжал размышлять Сефер-старший и неожиданно воскликнул: – Ирвин! Этот точно знает, а значит, узнаю и я.

Валар поставил фужер на стол и вышел из комнаты.

Несколько минут я еле дышала. Мне было плохо, очень плохо. Одно дело, строить предположения, которые, несмотря на подслушанные разговоры, оставались всего лишь теориями, и совсем другое – узнать некоторые подробности из уст того, кто и расставил фигуры на доске. А казался таким милым и галантным. Лицемер!

Я вздохнула и выключила кристалл. Что ж, теперь я знаю, что обо мне думают на самом деле. Оказывается, я высокомерна и заносчива, к тому же демонов Сефер не хочет меня. А еще его трясет от отвращения, когда он касается меня. Бедный, как его не стошнило, когда пришлось целовать мне руку. Да, повышению самооценки такие признания не способствуют!

Я откинулась на спину и заложила руки за голову. В данный момент, когда я просто кипела от гнева, мне захотелось сделать какую-то гадость, чтобы хоть так отомстить за растоптанное в очередной раз самолюбие. Но в голову не приходило ничего нового сверх того, что уже было придумано. Была еще одна вещь, которую я не могла понять. Буду ли я избегать Сефера или, наоборот, постараюсь с ним встретиться.

Следующие два дня я откровенно сходила с ума от безделья. Заняты были все, кроме меня. Ален и Тим работали со всем тем, что имело магическую составляющую, Лиса пропадала на встречах с возможными покупателями, определяя цели для ограбления особняка Сеферов, и появлялась лишь на короткое время, а Брайс – кружил вокруг крепости, чтобы лучше ориентироваться на месте.

Меня практически заперли дома, мотивировав столь популярное в последнее время решение обычной заботой. Как и всегда. С другой стороны, брат успевал и держать оборону, избавив меня от назойливого внимания Карризи. Букеты и конфеты продолжали доставлять с пугающим постоянством, но сам галгарец порога не переступал, что, несомненно, радовало. Так что в перерывах между примерками новых платьев, чтением книг и приемами еды я бесцельно слонялась по дому и бесилась от скуки. Редкие разговоры с братом и друзьями приносили небольшое облегчение, но ощущение собственной бесполезности никуда не девалось.

Зато я превратилась в настоящую извращенку, по нескольку раз в день прокручивая запись кристалла. Как Тим и обещал, он рассыпался на следующий день, оставив для меня лишь тот вечерний разговор и кусочек утреннего, в котором не было ничего интересного, а второй камень вообще не сработал. Я уже не слушала запись, ибо знала ее наизусть, да и ощущение обиды никуда не делось, но с маниакальным упорством продолжала смотреть картинку. Я разглядывала Валара, Марка, отдавая предпочтение последнему.

Я смотрела, подмечая те детали, на которые ранее не обращала внимания. Горбинка на носу, видно от перелома, несколько шрамов, эта его легкая щетина, которая буквально сводила меня с ума. Я видела, как кривились от злости губы, взгляд пылал от раздражения и тут же смягчался, когда он говорил о матери. В этот момент его серые глаза переставали казаться суровым предгрозовым небом, светлели и становились нежными и лучистыми, однако в них появлялась не только любовь, но и боль. Мне было жутко любопытно, что за история произошла у Сефера-старшего и почему жена не живет с ним. Но еще сильнее меня потрясло то, что случилось после ухода Марка.