Охотники за луной. Противостояние (СИ)

Происходило невероятное. Никогда раньше, мне не приходилось испытывать подобное. Чувство непонятного счастья, правильности происходящего, а все сомнения и страхи отходили в сторону. Где-то вдалеке прогремел гром, краски смешались в единое пятно, а я снова потерялась в калейдоскопе эмоций. Кровь кипела, иначе и не скажешь, ноги подкашивались и, я сама не заметила, как обняла Сефера за шею второй рукой, хотя первую так и держала на камне, где-то на краю сознания ощущая биение не только сердца в мужской груди, но и слабую пульсацию амулета. Марк и сам обнимал меня, крепко прижимая к телу, с каждой секундой наполняя поцелуй неистовой страстью и жаром.

Не знаю, сколько прошло времени, когда Сефер отстранился. Я пыталась отдышаться и оставаться на ногах, когда его следующие слова прозвучали, как гром среди ясного неба, низвергая меня в пучину ненависти.

— Но я не могу назвать себя безумцем. Я схожу с ума по тебе, но не настолько, чтобы добровольно отдать амулет… Но мне однозначно нравится, когда ты добровольно отвечаешь мне.

Я потрясенно посмотрела на Сефера, не в силах поверить, что он вот так обошелся со мной. Заставил поверить, что камень в моих руках, но использовал даже не обещание, а так, предположение, чтобы добиться желаемого.

— Мерзавец, — тихо прошептала я.

— Есть немного, — улыбнулся Сефер. — Но день примирения богов закончился, а значит, я больше могу не сдерживаться. Ты согласна?

У меня не оставалось слов. Я медленно посмотрела в окно, где не осталось и намека на день, повернулась обратно, а дальше, как и тогда в пещере, рука взлетела сама и ладонь обожгло от удара по щеке Сефера.

— Заслужил, признаю, — улыбнулся Сефер, потирая лицо, и тут же схватил меня за руку, когда я попыталась уйти, осознавая только что озвученную опасность.

— Все неизменно в этом мире, — послышался голос Клеандра. — Как Ворг и Селена ругаются, но не в силах забыть друг друга, так и их тени поступают также. Но день примирения богов закончился, так что мужчина не может более оставаться в обители Интры.

— Извини, Верховная. Мы уже уходим.

— Нет, мальчик мой, уходишь только ты, — спокойно парировала Клеандра. — А она остается.

— Я так не думаю…

— Хорошо. Ты можешь взять ее в жены и, если она согласится, тогда я с радостью благословлю ваш союз и сама подготовлю деву к важнейшей для нее ночи.

— Но разве… — на лице Сефера промелькнула растерянность.

— А как ты хотел? — рассмеялась Клеандра. — Забрать ту, что своей милостью отметили боги, вот так… подчиняясь мимолетному желанию и прихоти? Причем из Храма, и против ее воли? Ты глупец, в таком случае. Так что, или ты делаешь предложение и получаешь согласие, или покинь Храм, ибо Интра осеняет своей милостью только добровольные союзы.

— Я не могу на ней жениться…

— Я не хочу за него замуж…

Наши слова с Сефером прозвучали одновременно. А взгляд, растерянный его и пылающий злостью мой, скрестились на мгновение и разошлись.

— Тогда разговор закончен, — жестко сказала Клеандра. — Покинь Храм, последователь Ворга.

И что-то такое было в ее голосе, потому что Сефер развернулся, окинул меня взглядом и ушел. А я отшатнулась и обессилено села на ступеньки.

— Что же ты наделала, девочка моя? — тихо сказала Верховная. — Зачем отдала предпочтение одному из богов? Зачем привлекла к себе внимание Ворга в столь важный день? Свет, что боги так щедро дарят единственный раз в году, должен был принести ясность в мысли, успокоить и примирить магию, которая окутывает тебя подобно облаку, но при этом не снять защиту. И словно в насмешку над их милостью, ты лишь изображала смирение, не позволила благости праздника вылечить израненную душу и успокоить воспаленную гордость. Зачем ты сама усложняешь себе жизнь? Почему не хочешь дать богам помочь? Как ты могла позволить себе немыслимое и показала им, что они не равны? С тем же успехом, ты могла подарить поцелуй другой тени и сделать того врагом Ворга. Я думала, здравый рассудок все же преобладает над желаниями крови…

— Я никого не выделяла, — едва не плача воскликнула я. — Что же до поцелуя, то…

И тут я замолчала, припомнив слова Сефера. Он-то видимо был в курсе, что существуют запреты, о которых меня не уведомили, поэтому так и настаивал, чтобы я сама сделала выбор и решилась на поцелуй.

— А как я должна была себя вести? — еле слышно уточнила я.

— Селена — послушная дочь своего отца. Она не перечит ни Всеотцу, ни другим богам. Ее поступь легка, а взгляд кроток. И уж тем более, она не целует бога войны.

— Надо было сказать мне об этом, — заметила я.

— Это было твоим испытанием, девочка, — покачала головой жрица. — Именно поэтому ни вода, ни вино, как и еда не касались твоих губ. Ты должна была остаться чистой во всем, но выдержав малое, ты совершила самую большую ошибку.

— Он обманул меня, — тихо сказала я. — С тех пор, как я встретила его, вся моя жизнь похожа на нескончаемую вереницу из ошибок и дурацких поступков. Но, иначе не получается. Гордость — единственное, что позволяет мне сохранить саму себя и не дает раствориться в мыслях о нем.