Охотники за луной. Противостояние (СИ)

Сефер усмехнулся, подошел к столу, взял кинжал, провел пальцами по лезвию и отшвырнул его обратно. А я стояла в полном оцепенении, не совсем понимая, с чего он сделал такие выводы, тогда как сам поступил подобно…

— Молчишь? — скривился Марк. — Значит, я все понял правильно.

— Ты дурак, Сефер, — вспылила я, окончательно разозлившись. — Сколько тебе надо это сказать, чтобы ты перестал видеть то, что придумал твой воспаленный мозг? Ты сам ведешь себя как истукан. И, между прочим, это ты ведешь двойную игру и врешь мне. Я думала, ты отправился за мной, потому что тебе так приказало сердце и ты любишь меня, а на самом деле Марк Сефер лишь выполняет поручение де Вайтера, да еще и на пару с Брайсом. Признайся, что так и не смог простить, что я обманула тебя, но перестань валить все на меня! Я больше не собираюсь перед тобой извиняться. Ты хотел затащить в постель случайно встреченную девушку, не гнушаясь шантажом и угрозами? Ты это сделал. А получив, успокоился. Верно Лиса мне говорила, все мужики кобели и охотники по своей сути и получив желаемое, теряют к интерес к предмету своей страсти. Ах, подумаешь, камень он мне отдал… Да он никогда и не был твоим. Мне его Алдар подарил! Я сдуру повесила его тогда на статую, а ты и рад забрать. А ведь он совсем не был тебе нужен, если я правильно поняла, на тебе и так все заживает, как на собаке, даром, что ты кот. Знаешь, Сефер, отчего все твои проблемы? Тебе не говорили, что нельзя красть в Храме? Вот и получил достойный ответ. Подумаешь, несколько царапин на боку, да шрам на груди… Сам тут хвастался своей регенерацией, так что заживет, не переживай. А то, что своими поступками и словами мне сердце разбил, так это такие мелочи… Еще бы, ты же у нас последователь Ворга, а что для воина горы трупов и брошенных девушек, когда впереди цель? Так, ерунда. И знаешь, отчетливо видно, что ты рос без матери, ибо обращаться с женщинами совершенно не умеешь, раз считаешь, что можно грубить, пользуясь превосходством в силе и тем, что я не могу дать сдачи…

— Кинжал на столе, — усмехнулся Сефер. — Можешь ударить еще семь раз и окончательно от меня избавишься.

— Дурак! Бесчувственный тупой идиот! — крикнула я, чувствуя, что глаза наполнились слезами. — Да я после того раза думала, что с ума сойду. Все потеряло смысл, и я мечтала только об одном — отомстить и умереть. Или тебе мало, что я вынесла по твоей милости, решил не только повторить мои мучения, но и умножить в разы? Ничего у тебя не выйдет! Здесь нет жриц и стражей, охраняющих меня и не дающих даже вилку во время еды, чтобы я не покончила с собой. Вон он кинжал, и пользоваться я им умею. А ты… гад, мерзавец! Ты ни разу даже по имени меня не назвал с тех пор, как мы здесь… А я ведь и правда, на какой-то момент решила, что ты меня любишь. А ты… А ты… — я не выдержала, подошла к Сеферу и что было сил, влепила ему пощечину.

— Полегчало? — спросил Сефер, перехватывая мою руку, когда я замахнулась во второй раз.

— Нет, — сквозь слезы выкрикнула я.

— Бей, — вздохнул Сефер, отпуская руку.

Я и ударила. Со всей силы, до боли в ладони и красного отпечатка на его лице, который, впрочем, довольно быстро начал бледнеть.

— А сейчас? — уточнил он, спокойно, но я видела, что глаза темнеют, и в них зарождается буря.

— Мне всей жизни не хватит, — запальчиво выкрикнула я.

— А мне не хватит всей жизни, чтобы избавиться от того чувства, которое я испытываю к тебе, — тихо сказал Сефер.

— Конечно, ненависть — сильное чувство. И с каждой минутой становится только сильнее, — скривилась я.

— Дай мне сказать! — рявкнул Сефер. — Я говорю не о ненависти. Я люблю тебя, ненормальная. Люблю так, что даже смерть приму из твоих рук с улыбкой и благодарностью.

— Любишь? — всхлипнув, переспросила я.

— Люблю больше жизни, — с улыбкой повторил Сефер, обнимая меня и притягивая к себе. — Такую вот ненормальную, порывистую, умную, хотя этот ум тебя часто заводит в непроходимые дебри, красивую, страстную, бесконечно желанную, ту, что порой хочется прибить или зацеловать до смерти, ругающуюся, молчащую, улыбающуюся и хмурившуюся… Я тебя любую люблю, все сильнее и сильнее с каждым днем…

С каждым определением Сефер покрывал мое лицо поцелуями, пользуясь тем, что я как завороженная слушала его и не могла поверить собственным ушам.

— Но драться заканчивай, — усмехнулся он.

— С тобой иначе невозможно разговаривать, — прошептала я. — Так и хочется прибить!

— У тебя будет еще семь возможностей, хотя это и неприятно для меня, — улыбнулся Сефер, подхватывая меня на руки.

— Ты дурак, — заявила ему и поцеловала сама.

— Знаю, — согласился Сефер, отвечая, — потому что только идиот, потерявший голову от любви будет не только терпеть все твои нападки и выходки, но и ждать, с улыбкой, новых.

— Я тоже тебя люблю, — всхлипнула я.

— А теперь, когда мы выяснили главное, — улыбнулся Марк. — Помолчи немного, разговорчивая моя.