Охотники за мифами

Оливеру хотелось резко возразить, напомнить Фросту, что его отца убили, а сестру похитили; что дом его разрушили насилие и горе, которые никогда не вторглись бы в его жизнь, не встреть он зимнего человека. Но, зная, что Фрост тоже скорбит — скорбит о гибели Юки-Онны, — он оставил собственную скорбь при себе.

Некоторое время оба задумчиво молчали.

Прямо над головой низко пролетела птица, трепеща крыльями. Оливер не обратил бы на нее внимания, если бы не исключительно яркое голубое оперение. Но даже несмотря на перья Оливеру понадобилось целое мгновение, чтобы понять: прибыл Голубая Сойка. Когда же он снова повернулся к колонне, оборотень уже стоял там. Сойке где-то удалось раздобыть одежду, более подходящую для этого мира. Теперь он был одет в черные джинсы, ботинки на толстой подошве и длинный брезентовый «пыльник» — накидку вроде тех, что носят австралийские ковбои.

— Ровно полдень, — сказал Голубая Сойка. — Как договаривались.

Оливер кивнул Он не стал спрашивать Голубую Сойку, где тот достал вещи, — прежде всего потому, что не хотел этого знать. Сам-то он был слишком занят, чтобы подыскивать себе другую одежду. К тому же он так привык к серому бушлату, который дал ему Ларч, что решил носить его, невзирая ни на что.

— А где остальные? — спросил Оливер.

Голубая Сойка вскинул брови:

— Я оставил Кицунэ с тобой. — Потом он улыбнулся. — А вот дракон торчит здесь уже много часов.

Обманщик указал на Канада-хаус. Оливер, сощурившись, присмотрелся к величественному зданию, пытаясь понять, что имеет в виду Сойка. И вдруг до него дошло: с фасадом что-то не так. Симметрия здания почему-то нарушена. Лишь приглядевшись, он осознал, что с крыши Канада-хаус исчезла одна из статуй. На зданиях подобного архитектурного стиля часто устанавливали статуи — львов, орлов и так далее. Вот и вокруг колонны Нельсона был установлен квартет из четырех львов. Но в таких ансамблях всегда царило равновесие. А на Канада-хаус с одной стороны крыши стоял орел, или сфинкс, или что-то в этом роде, а с другой стороны противовеса ему не было.

Оливер сморгнул.

Ну конечно же, никакой это не орел и не сфинкс, а дракон — устроился себе на краю крыши Канада-хаус, словно горгулья! Никакое архитектурное украшение не пропало. Наоборот, одно прибавилось: Черный Дракон Бурь.

— Он что, сидит там все утро, и никто его так и не заметил?

Голубая Сойка постучал себя пальцем под левым глазом:

— Люди видят только то, что хотят видеть.

Гонг-Гонг не трогался с места.

— С ним все в порядке? — спросил Оливер, удивляясь, что его это волнует.

— Выздоравливает, — ответил Голубая Сойка. — Как и все мы.

Говоря это, он перевел взгляд в сторону, и Оливер, обернувшись, увидел Кицунэ. Она шла к ним через площадь. Что-то задрожало у него внутри — не от страха, а от восторга, будто колокольчик зазвенел. Хотя она поклялась, что быстро оправится от ран, и он видел своими глазами, как это происходит, все равно его беспокоило, насколько сильно она ранена.

— Все в сборе, Фрост, — тихо произнес Оливер, не отрывая глаз от приближавшейся Кицунэ.

— Великолепно! — ответил зимний человек из заледеневшего фонтана. Он не стал ни развивать эту мысль, ни напоминать, что по ту сторону Завесы убегает время, а его сородичам угрожает опасность. В этом не было необходимости.

Мимо прошло несколько человек. Они останавливались, чтобы сфотографировать колонну, но никто из них не подошел слишком близко. К тому времени, как люди ушли, Кицунэ уже присоединилась к Оливеру и Голубой Сойке. Оливер почувствовал желание обнять ее и поборол его. Конечно, они стали друзьями, но он по-прежнему смотрел на нее как на женщину, которую нельзя просто так схватить в охапку. Все равно что пытаться обнять королеву. Но была и другая причина. Желание прикоснуться к ней проистекало не только от радости видеть ее живой и здоровой. И эту часть своих чувств Оливеру приходилось отвергать.

Он надеялся скоро вернуться домой. Семьи у него здесь больше не было. Но здесь ждала Джулианна.

— Ты выглядишь гораздо лучше, — сказал Оливер.

Кицунэ улыбнулась:

— Еще побаливает. Пройдет.

Он что-то пробормотал, не сумев найти ответа.

Голубая Сойка настороженно сдвинул брови, пытаясь понять, что между ними произошло.

— Ну хорошо, мы здесь. Но нам нельзя стоять тут слишком долго, привлекая всеобщее внимание. Надеюсь, хоть кто-нибудь знает, что делать дальше?

У Оливера стало тяжко на душе.

— Только идти вперед, больше ничего не остается. Мне нужно найти Колетт, но я не могу сделать этого, пока за мной гонятся Охотники. Мы слишком далеко зашли. Сейчас мне надо хотя бы поговорить с Кёнигом — узнать у него, как добиться, чтобы приговор отменили.

Все с любопытством смотрели на него.

— А что с Колетт? — спросил Фрост.

Горе, ужас и осознание собственной глупости всколыхнули его сердце. Конечно! Он же до сих пор не рассказал им о разговоре с Джулианной! Стоило ему выйти из телефонной будки, как начался хаос. А после он был слишком занят, делая все, чтобы спасти друзей, отправить их подальше от опасности до того момента, когда они смогут вместе выбраться из Лондона.