Охотники за мраком

Теперь и Викул поднял пистолет. Авангард вражеской армии был уже в пределах досягаемости лазерного оружия. Можно было приступать.

Истребление началось.

Два луча медленно скользили по неприятельским рядам, кося людей подобно гигантскому серпу, срезающему мясистые стебли сорняков. Люди падали, перерубленные тонким смертоносным лучом пополам, их обугленные останки дымились, вселяя ужас в тех, кого еще не коснулось всесжигающее лазерное пламя. Подобно карточным домикам, вспыхивали бараки, сыпались на людей объятые огнем бревна, рушились стены, кровли, деревья. Люди корчились в предсмертных судорогах, хрипели, захлебывались в собственной крови, задыхались от дыма и гари. Визжала запертая в хлевах скотина, плакали осиротевшие дети.

Атака врага захлебнулась. А потом началось массовое бегство.

Побросав оружие и трофеи, вражеские воины в панике покидали горящее селение. С ними вместе бежала часть холопов Халаши — те, кто к началу обстрела оказался под перекрестным огнем двух братьев. Братья не делали различия между врагом и собственными холопами и уничтожали всякого, кто попадал в поле их зрения и до которого дотягивался лазерный луч. Жажда убийства ослепила обоих.

Халаши хохотал так, что ноги едва держали его. Глаза старика слезились, лицо побагровело и дергалось, словно у помешанного.

— Ха-ха-ха! Славный денек выпал на нашу долю!

Обстрел прекратился. Вражеское войско рассеялось в ближайшем лесу. Растворилось в плотной зеленой массе.

Братья спустились с крыш. Агапит повернулся к окну особняка, встретился глазами с отцом и изобразил двумя пальцами древний знак победы. Лишь убедившись, что атака врага отбита, Халаши покинул свой наблюдательный пункт. Его всего трясло от возбуждения. Рут и Симсон молча наблюдали за ним.

Когда в зал ворвались вернувшиеся братья, Халаши сидел в своем кресле и жадно лакал спиртное прямо из горлышка.

В густой бороде Агапита блуждала многозначительная ухмылка.

— Принимай трофей, отец.

На пол с глухим стуком упала окровавленная голова Мордастого Вана. Остекленевшие глаза были выпучены, толстогубый рот застыл в яростном оскале.

— Прекрасная работа, дети мои. Клянусь дьяволом, вы достойны имени нашего общего предка, достославного Онисифора Халаши! Уж он бы по достоинству оценил славное дельце, которое вы обстряпали в сие благословенное утро. Насадите эту падаль на самый высокий шест, и пусть каждый видит, какая участь его ждет на земле Халаши!

Глава тридцать вторая ГАЛЕРЫ ГОРБАТОГО МАСТЕРА

Внезапная тень набежала на лицо Елпидифора Халаши. Он нахмурился и бросил быстрый взгляд в окно.

— Мы забыли о Мелком Джеке и Горбатом Мастере. Каждый из них стоит сотни Мордастых Ванов.

Агапит кивнул. Отец прав: Джек и Мастер были настоящими воинами. Земли обоих землевладельцев, как и земля Мордастого Вана, примыкала к владениям Халаши. Горбатый Мастер слыл прекрасным знатоком судостроительного дела, его изящные галеры бороздили реки и озера всей Альпы Карантэн, а по быстроходности и маневренности они намного превосходили неуклюжие и громоздкие суда его конкурентов. Он не любил воевать и предпочитал мирную торговлю, но любому, кто хоть немного знал Мастера, было известно, что его корабли, оснащенные мощными катапультами, могут превратиться в грозную боевую силу. Горбатый Мастер был истинным властелином водных пространств, точно так же, как Мелкий Джек безраздельно господствовал в пространстве воздушном.

Мелкий Джек не зря получил свое прозвище. Это был маленький, вертлявый человечек с пронзительными глазками и плутоватой ухмылкой. Лет десять назад он был холопом Мордастого Вана, но потом сумел разбогатеть и купить себе вольную. Дела его быстро шли в гору. Он сколотил капитал на каких-то темных махинациях, купил участок земли у спившегося землевладельца, отстроил двухэтажный особняк и зажил в свое удовольствие. Но было у него одно пристрастие, над которым соседи поначалу лишь посмеивались и которое всерьез никто не воспринимал. Мелкий Джек неизменно появлялся на всех торгах и аукционах, где продавалась рабочая сила, и всякий раз покупал самых никудышных, самых маленьких холопов, от которых на плантациях проку было не больше, чем от десятилетнего ребенка. Кто-то объяснял это скупостью Джека — эти холопы были самыми дешевыми, ибо спроса на них практически не было, — кто-то, кто мнил себя тонким психологом и знатоком душ человеческих, с многозначительностью толковал действия странного коротышки желанием окружить себя столь же хлипкими и щуплыми холопами, каким был и он сам, дабы не страдать от комплекса неполноценности, — но никто не приблизился к истинному замыслу Мелкого Джека даже на йоту. Когда же Джек стал скупать самых крупных скальтов, соседи забеспокоились.