Охотники за нацистами

Автор подчеркивал: политик носил тогда всего лишь младший офицерский чин. Тем не менее, как полагал Зельман, эта информация могла произвести настоящий взрыв. Розенбаум же был по-прежнему настроен скептически, поскольку в годы председательства Вальдхайма в ООН его биография тщательно изучалась. Если он действительно служил под началом казненного военного преступника, почему этот факт до сих пор не «всплыл»? Потом, даже окажись «слух» правдивым, оснований для порицания Вальдхайма все равно не было, поскольку генерала Лера повесили за преступления, совершенные до перевода на пост командующего группой «Е», а следовательно, молодой офицер не мог в них участвовать.

Но прежде чем Розенбаум успел озвучить свои сомнения, Зельман пояснил, почему факт, упомянутый в журнальной статье, так насторожил его. В автобиографии, а также во всех других опубликованных жизнеописаниях и письмах Вальдхайма умалчивалось о службе на Балканах. Политик предпочитал утверждать, будто в 1941 году, после ранения на Восточном фронте, он окончил свою военную карьеру и вернулся в Австрию. Дальнейшие события он всегда описывал так, как в 1980 году представил их американскому конгрессмену Стивену Соларзу: «Став негодным к армейской службе, я возобновил обучение на юридическом факультете Венского университета, который и окончил в 1944 году».[667]

– Здесь какое-то несовпадение, – продолжал Зельман. – Если в 1941-м Вальдхайм был уволен из действующей армии, то как он мог служить под началом Лера? Ведь того перевели из люфтваффе в сухопутные войска только в 1942-м! Где-то кроется обман.

Зельман предложил Розенбауму по окончании ассамблеи поехать в Вену и осторожно навести справки. Американец сомневался, что его ожидают открытия, и хотел поскорее вернуться в Нью-Йорк, однако пришлось согласиться. Благо искать ответы на вопросы, поднятые журнальной статьей, ему, по-видимому, предстояло не одному: можно было надеяться на помощь Зельмана.

Надежда не оправдалась. В первый же день по прибытии в Вену, как только Розенбаум спросил: «С чего начнем?», коллега побледнел и словно бы сразу стал старше.

– Видите ли, дорогой Илай, мое положение здесь и так довольно тяжелое, – ответил он испуганно. – Я люблю этот город, но знаю, что скрывается под поверхностью.

То есть как еврей, живущий в Вене, он не хотел участвовать в расследовании. Когда Розенбаум спросил, может ли он по крайней мере держать его в курсе, тот с сочувствием ответил:

– Нет, пожалуйста, не нужно. Я предпочел бы остаться в стороне.

Зельман прибавил, что хотел бы узнать конечный результат и что Розенбаум может обратиться к нему в случае каких-то неприятностей, однако дальше их сотрудничество простираться не должно. «Видимо, быть бесстрашным старым евреем в Иерусалиме – это одно дело, а в Вене – совсем другое», – заключил Розенбаум.

* * *

Но проблема, как выяснилось, заключалась не просто в бесстрашии или страхе. Зельман знал: любая попытка раскрыть тайну военного прошлого Вальдхайма во время предвыборной гонки вызовет у его сторонников агрессивную реакцию. Могут последовать выпады как против евреев, так и против конкурентов-социалистов. Сам Вальдхайм представлял консервативную австрийскую Народную партию. От Социалистической партии выдвинули Курта Штайрера. У консерваторов шансов на победу было гораздо больше, поскольку их кандидат пользовался расположением соотечественников как бывший генсек ООН. Его афиши гласили: «Доктор Курт Вальдхайм – австриец, которому доверяет весь мир». Розенбаум с грустной усмешкой заметил, что он «самый известный уроженец Австрии после Гитлера».

Пользуясь сведениями, полученными от Зингера, молодой американец установил связь с другими людьми, которые тоже интересовались прошлым Вальдхайма. В большинстве своем они были связаны с правящей Социалистической партией. Именно благодаря им появилась статья в журнале «Профиль», однако, к их разочарованию, она не имела особого отклика. К моменту прибытия Розенбаума, которое они восприняли как новый шанс, у них появилась еще кое-какая информация.

Один из тех, с кем он договорился о встрече, запретил разглашать свое настоящее имя. В воспоминаниях Розенбаума этот человек фигурирует под псевдонимом «Карл Шуллер». Итак, Шуллер при помощи нескольких единомышленников уже начал неофициальное расследование. В управляемом американцами берлинском архиве, где хранились списки захваченных нацистов, упоминаний о Вальдхайме не нашлось. Более плодотворными оказались изыскания, предпринятые в государственном архиве Австрии. Папка с военными документами Вальдхайма была запечатана, но друг Шуллера, работающий в правительстве, сумел скопировать несколько страниц.

Вальдхайм позиционировал себя как выходца из антифашистской семьи, и до 1938 года он действительно вел кампанию против присоединения Австрии к Германии, но аншлюс, согласно найденным документам, быстро изменил его образ мыслей. Вскоре Вальдхайм стал членом студенческой национал-социалистической лиги и, что еще существеннее, записался в СА – штурмовой отряд.