Охотники за партизанами. Бригада Дирлевангера

Несмотря на это существенное поощрение, все говорило о том, что Дирлевангер не избавился от пристрастия к алкоголю и разврату и продолжал оставаться морально не отягощенным субъектом. Согласно показаниям бывших браконьеров, их начальник не раз организовывал в Логойске оргии. Так, некий Б.В. 22 сентября 1946 г. поведал суду такую историю: «Однажды вечером в замке Логойска, когда я стоял на посту в расположении офицеров, мне доверительно сообщили о том, что офицеры были совершенно пьяны, жестоко избивали и насиловали в зале восемь голых женщин»[755].

Интерес представляет и сообщение Альбина Ф., бывшего сотрудника управления комплектования войск СС, откомандированного в особый батальон для прохождения «испытательного срока». 19 марта 1948 г. Альбин Ф. сделал на суде заявление: «Я сам видел через приоткрытую дверь этих голых женщин… На следующее утро перед замком валялось три или четыре расстрелянных женщины… Эти женщины были похоронены нами»[756].

По сообщению еще одного бывшего штрафника, который 3 июля 1962 г. дал на суде показания, Дирлевангер принимал в замке Логойска и самого Бергера, прилетавшего на самолете из Берлина в Минск. По случаю его приездов «устраивались пьянки». Историк Клауш, исследовавший обстоятельства этих визитов, не обнаружил фактов участия Бергера в каких-либо оргиях[757]. Что действительно имело место, так это шумное застолье, сопровождавшееся исполнением немецких солдатских и народных песен (известно, что Дирлевангер очень любил марш «Я — браконьер» — «Ich bin einfreier Wildbretschutz»).

У Дирлевангера были натянутые отношения с представителями Генерального комиссариата Белоруссия. Командир штрафного формирования презирал сотрудников гражданской администрации, считал их трусами, которых давно бы уничтожили партизаны, если бы не войска СС. В журнале боевых действий фон дем Баха есть запись от 14 октября 1943 г. В ней «шеф соединений по борьбе с бандами» отмечал, что ему пришлось улаживать в Минске последствия драки, произошедшей «между доктором Дирлевангером» и комиссаром области Борисов, доктором Гансом Кайзером. Неясно, в каком состоянии находился Дирлевангер, но, скорее всего, он был пьян[759].

Аморальный образ жизни, однако, не мешал командиру особого батальона СС руководить личным составом. Вряд ли Дирлевангер испытывал угрызения совести. И вряд ли он исповедовался, когда встречался со священником Антониусом, настоятелем храма в Логойске. Этот батюшка, по замечанию СВ. Силовой, пошел на прямой контакт с командиром карателей и стал активным «проповедником нового порядка»[760].

Необходимо сказать несколько слов об офицерском составе штрафной части. В документах батальона, относящихся к 1943 г., отмечается смена командиров ротного звена. До конца 1942 г. двумя русскими подразделениями командовал оберштурмфюрер СС Вальдемар Вильгельм, немецким — унтерштурмфюрер СС Вальдемар Бодамер. Но уже в январе 1943 г. — видимо, после того, как штурмбаннфюрера Магиля назначили временно исполнять обязанности командира батальона, — в части произошли изменения. Русскими ротами командовали оберштурмфюрер Эгид Ингрубер и обершарфюрер Курт Шнайдт. Фамилия последнего стоит в списке лиц, получивших 12 января 1943 г. приказ о проведении «акций по усмирению» в рамках операции «Франц». Немецкой ротой тогда командовал оберштурмфюрер Вильгельм[761].

Во второй половине месяца в части вновь происходит смена ротных командиров. 21 января обершарфюрер СС Шнайдт был назначен начальником учебных курсов и убыл в Могилев. Обязанности командира 2-й русской роты стал исполнять обершарфюрер СС Фридрих Боме, ранее выполнявший особые поручения. Командование мотоциклетным взводом принял оберштурмфюрер СС Эрвин Вальзер. Оберштурмфюрер СС Вальдемар Вильгельм 18 января 1943 г. убыл в отпуск (вернулся в часть после 10 февраля). Кто был поставлен командовать немецкой ротой, не совсем ясно. Но 28 января Магиль назначил на должность командира подразделения штурмбаннфюрера СС Карла Префке[762].

Впрочем, на этом перестановки не закончились. Возвратившись после отпуска, Дирлевангер еще раз провел смену командного состава. В конце февраля 1943 г. штабные и командные должности были распределены так: батальонным адъютантом был назначен оберштурмфюрер СС Эрвин Вальзер. За снабжение отвечал оберштурмфюрер СС Эгид Ингрубер. Вопросами продовольственного обеспечения занимался обершарфюрер СС Фридрих Боме, вооружением — унтершарфюрер СС Альфред Мамич. Финансовую службу возглавил унтершарфюрер СС Эрих Зельцер, писарем назначили унтершарфюрера СС Густава Штрумпфа, переводчиком — некоего Давида (имя и звание не указаны). Немецкой ротой оставили командовать штурмбаннфюрера Карла Префке. На должность командира 1-й русской роты назначили гауптштурмфюрера СС Курта Граматке, 2-й русской роты — оберштурмфюрера СС Вальдемара Вильгельма[763].