Охотники за партизанами. Бригада Дирлевангера

Затем, по словам ветерана СС, к нему обратился человек в штатском (возможно, сотрудник криминальной полиции), который задал всего три вопроса: хорошо ли он умеет стрелять? Занимался ли стрельбой раньше? Имел ли до этого судимость? Заключенный отвечал лаконично — только «да» и «нет». Чиновник был вполне удовлетворен ответами. В итоге браконьеру объявили: «Берем!» Тем не менее выезд в Ораниенбург задержали на несколько недель: личное дело изучалось в криминальной полиции. Лишь в конце июня 1940 г. преступника забрали из тюрьмы[119].

Разумеется, никто из браконьеров не знал, что их будут обучать военному делу в концентрационном лагере Заксенхаузен. Представители криминальной полиции, отвечавшие за доставку заключенных, сопровождали отобранные кадры до контрольно-пропускного пункта, сообщали в управление лагеря о прибытии, оставляли документы охране и убывали. Дальше кандидатов передавали дежурному офицеру СС, который отводил уголовников в блок № 36, где для подчиненных Дирлевангера выделили расположение[120].

В июне 1940 г. в Заксенхаузен привезли 80 человек. Все они прошли тщательный осмотр. По результатам медицинского освидетельствования врачи СС признали годными 55 человек, позже зачисленных в 5-й полк СС «Мертвая голова». Жесткие требования при отборе, существовавшие в первое время, в последующем снизились, поскольку возникла проблема недобора личного состава. Положение исправили быстро: уже в августе 1940 г. в штрафной роте служило около 90 осужденных[121].

Практически сразу специальное формирование стало объектом конфликта. Один из браконьеров написал письмо домой. Каким-то образом это послание попало в руки одному партийному чиновнику из Хеттштедта, который, заняв весьма принципиальную позицию, выступил резко против того, чтобы криминальные элементы служили в СС, «элитном ордене», ибо уголовники недостойны носить оружие и привлекаться на военную службу. Сама идея использования преступников для зашиты Рейха, заявлял чиновник, вызывает негодование «как в партийных кругах, так и в СС», но нездоровая тенденция вербовать «отбросы общества» в охранные отряды, видимо, пустила корни[122].

На критику, прозвучавшую из уст бдительного партийца, высшие структуры СС отреагировали незамедлительно. До всех, кто оказался втянут в эту историю, было доведено, что формирование не будет считаться частью войск СС, а лишь спецподразделением под контролем «Черного ордена». Кроме того, в то время как командиры части будут прикомандированы из войск СС, сами браконьеры не будут считаться эсэсовцами, до тех пор, пока не проявят себя в бою[123].

Конфликт удалось погасить, однако правовой статус части оставался неясным. Забегая несколько вперед, отметим, что только с выходом приказа рейхсфюрера СС от 29 января 1942 г. команду Дирлевангера стали рассматривать как добровольческий батальон СС, идентичный прочим добровольческим формированиям, а в качестве органа, которому подчинялась часть, определялось Главное оперативное управление СС. Фактически же зондеркоманда находилась в подчинении Готтлоба Бергера, из-за чего в СС неоднократно происходили внутриведомственные трения[124].

В июле 1940 г. комплектование и оснащение штрафной части, проводившееся при непосредственной помощи Главного управления СС, завершилось. Особое формирование получило наименование команды браконьеров «Ораниенбург». В ее рядах были собраны осужденные из южных земель Рейха, Остмарка (Австрии), Судетской области и Восточной Пруссии. Скоро в часть прибыл и ее командир — Оскар Дирлевангер.

Ветеран СС, чьи слова мы уже приводили, вспоминает: «Было утро. Мы, как обычно, построились, а затем пришел он в сопровождении нескольких эсэсовцев. Думаю, он был в звании гауптштурмфюрера [это звание Дирлевангеру присвоили 1 августа 1940 г.[125] — Примеч. авт.]. У него была невероятно худая и высокая фигура, морщинистое лицо. Вероятно, его рост был почти 1,90 м. На швабском диалекте, звучавшем не так резко, он обратился к нам примерно с такой речью: "У вас есть все, браконьеры. Фюрер решил, что вы можете оправдаться. Если вы пройдете испытание, то, уверен, все вы, парни, будете помилованы! Если нет, то вы отправитесь туда, откуда вас взяли"»[126].