Охотники за пиратами

Двадцать минут спустя они причалили свой катер к берегу маленького пролива примерно в четырех милях от острова Кайо-Левантадо. По счастливому стечению обстоятельств у будущего тестя Маттеры – бывшего адмирала и начальника штаба военно-морского флота Доминиканской Республики – имелась небольшая вилла на берегу этого пролива, и именно на этой вилле разместился весь экипаж на время поисков «Золотого руна». Дом выходил фасадом на море, был построен на срезе крутого холма, и добраться до него можно было только по узкой дороге, петляющей по саду, в котором росли манговые деревья. Внутри дома имелась большая жилая зона – помещения и внутренний дворик. Все спальни были снабжены отдельными верандами. С них открывался прекрасный вид на живописные закаты. Однако будущим родственникам Маттеры эта вилла, наверное, вскоре и самим могла понадобиться.

Экипаж катера разгрузил свое оборудование, но на этом работа в этот день еще не закончилась. Эренбергу еще требовалось обработать информацию, собранную его коллегами, а именно, используя специальные компьютерные программы, составить карту мест, в которых от магнитометра поступали сигналы. День или два спустя члены экипажа будут нырять в воду и обследовать дно. Они осмотрят даже те места, в которых сигналы магнитометра были очень слабыми.

Чаттертон и Маттера вышли каждый на свою веранду и стали звонить своим «вторым половинкам». В этом удаленном районе, если они стояли в определенном месте и слегка наклонялись в сторону луны, они могли поймать сигнал сотового телефона и проговорить аж целых пять минут, прежде чем он прервется.

Чаттертон позвонил Карле в их дом на побережье штата Мэн. Она лежала на диване и смотрела какой-то фильм. Рядом с ней находился их желтый лабрадор-ретривер по кличке Чили. Карла скучала по Джону и выразила недовольство, когда узнала, что ее муж три вечера подряд ел на ужин глазированные хлопья.

Когда Маттера дозвонился до Каролины, она читала в кабинете их квартиры в Санто-Доминго. Он рассмеялся, когда она спросила, нашел ли он уже «Джона Сильвера»[7], однако в действительности этот вопрос ему очень не понравился. Учитывая те результаты, каких добились охотники за затонувшими судами в поисках настоящих пиратских кораблей, они с Чаттертоном имели не больше шансов на успех, чем если бы они разыскивали Ноев ковчег.

Даже во время золотого века пиратства, то есть между 1650 и 1720 годами, пиратов было довольно мало. Точные цифры найти трудно, однако, по утверждению британского историка Питера Эрла, в 1700 году, «по всей видимости, в любой момент времени вряд ли имелось более двадцати кораблей, а пиратов было менее двух тысяч». Для сравнения, в то время могло насчитываться аж до восьмидесяти тысяч моряков торгового флота и военных моряков, плавающих на обычных – то есть не пиратских – судах в Атлантическом океане и Карибском море. Трудно сказать, сколько пиратских кораблей в общей сложности могло плавать по морям за семьдесят лет золотого века пиратства, но это число в любом случае будет маленьким – наверное, менее тысячи.

Не все из этих кораблей были потоплены или потерпели кораблекрушение. Некоторые были захвачены представителями законных властей, другие были проданы или обменены на что-то самими пиратами и стали использоваться для законных целей. Поэтому число затонувших пиратских кораблей составляет лишь мизерную часть от общего числа всех таких кораблей, которые когда-либо плавали, и шансы найти хотя бы один из них почти равны нулю. Опознать же такой корабль в случае его обнаружения практически невозможно. Причина этого заключается в скрытности всех тех, кто встал на преступный путь.

Незаметность – жизненно важный аспект пиратского корабля. Чтобы выжить, такой корабль должен был быть невидимым и неузнаваемым. Пиратские капитаны не опубликовывали списки членов экипажа, не составляли на бумаге планов плавания и не писали на бортах своих кораблей их названия. Всегда, когда это было возможно, они оправлялись в плавание тайно. Подобные меры предосторожности позволяли им избегать встречи с теми, кто за ними охотился, однако это также означало, что если они тонули, то не просто шли на дно, а исчезали во всех смыслах этого слова. Ни одно правительство не организовывало их поиски, потому что они не являлись гражданами ни одного государства. Свидетели того, как они затонули, в любом случае не могли дать точное описание места их гибели, поскольку измерения долготы в ту эпоху были весьма неточными. Если кому-то из пиратов удавалось выжить, счастливчик, конечно же, даже и не думал сообщать властям о гибели своего пиратского корабля.

Затем в дело вступала природа. Зачастую хватало всего лишь нескольких лет для того, чтобы затонувший корабль полностью исчез под толстым слоем песка и ила.