Охотники за Попаданцами

Не очень разумный поступок — посылать бабку, которая может одним движением руки стирать с лица отдельные его части. Но Ренату мне было жаль. Искренне. А вот Наталью Никаноровну хотелось… Не знаю… Плохое сделать с ней хотелось. Вот что.

Я сунул руку в карман и вытащил хронограф. Держал его за цепочку. Часы медленно раскачивались из стороны в сторону.

— Давай… Хватит ерундой страдать… — бабка в нетерпении потрясла рукой. — Время идёт. Стоим тут, как дебилы, честное слово.

— Пошли вы на хрен, — зачем-то повторил я, наверное, на эмоциях решил точно раздраконить Наталью Никаноровну, и бросил хронограф на землю.

Честно говоря, сам до конца не понимал, что именно хочу сделать. Просто взял и со всей дури наступил на него каблуком. А потом еще раз наступил. И еще… Хруст ломающейся крышки был почти не слышен. Я думал, столь важные вещи как-то иначе приходят в негодность. Не знаю… Грохот. Гроза. Молния с небес. Нет. Ни черта подобного.

— Господи… Тьфу ты! — бабка в сердцах плюнула на землю, прямо себе под ноги, а потом несколько раз ударила ладонью по своим губам. — Вот ведь гад… Из-за тебя говорю даже то, что мне никак нельзя говорить… Павлуша… Почему ты такой дурак?

Ответить я не успел. Рената Никитична, которая только что извивалась и хватала себя за уродское лицо, вдруг замерла. Кстати, физиономия без рта — точно уродство. Теперь я готов пересмотреть мнение о том, что женщинам важны грудь и задница. Нет. Вообще не важны.

Актриса медленно выпрямилась. Все у нее стало нормально. Рот вернулся. Да и взгляд значительно изменился. В нем появилось торжество.

— Выкусите, суки! — крикнула Рената, а потом, засмеявшись, со скоростью гепарда, рванула к забору. Перепрыгнула она его тоже с подозрительной для пожилой тетки резвостью. Олимпийские чемпионы отдыхают.

— Вот знаешь, Павлуша… — бабка тяжело вздохнула. Что интересно, ни она, ни Настя догонять актрису не бросились. — Молодец ты, Павлуша… Мо-ло-дец!

Наталья Никаноровна опять сплюнула на землю, развернулась и пошла к калитке.

Глава 18 О необычных путешествиях

— Кто-нибудь что-нибудь мне объяснит? Хотя бы в общих чертах. Или опять самому надо додумывать?

Я топал следом за бабкой и вообще-то рассчитывал на разговор. Желательно, на спокойный разговор. Без эмоций, скандала и ругани. Это, между прочим, на самом деле, не мое огромное желание. Насчет разговора. Просто очевидно, случившееся нужно обсудить. У нас в работе возникли, можно сказать, непреодолимые разногласия.

На самом деле, если бы мог, воплотил бы свои слова в жизнь. Те самые, вырвавшиеся в момент ссоры, когда сцепился с бабкой во дворе актрисы. Послал бы все на хрен и отправился куда угодно, лишь бы подальше от этого места и этих людей. Двух конкретных людей. Или не людей… Судя по тому, что успела рассказать Рената Никитична, такая версия вполне имеет право на существование. Да и фокусы бабкины… Что-то не знаком я с людьми, которые умеют вот так запросто появляться в неожиданных местах, переселять умерших и всякую муть исполнять, наподобие рта актрисы. Этот чертов рот мне прям покоя теперь не давал. Вспомнишь — вздрогнешь. Есть четкое ощущение, я стал счастливым обладателем новой фобии…

— А что толку тебе объяснять? Проще кобеля в жопу поцеловать, — бабка, не оборачиваясь, пожала плечами.

Пёрла она вперед, кстати, с такой скоростью, что я, пытаясь ее догнать, даже запыхался, если честно. Прям второе дыхание у Натальи Никаноровны открылось.

А вот Настя наоборот, не торопилась. Шла позади, следом за нами. Как всегда — молча. Только изредка я чувствовал спиной, она задумчиво смотрит мне между лопаток. Не знаю, что там интересного можно увидеть. Крылья, вроде, не растут.

— Что толку?! — я догнал старуху и схватил ее за руку, останавливая.

Необдуманный, конечно, поступок, однако сама она точно притормозить не собиралась. Сколько бежать-то следом?

— А вот например, было бы очень полезно с самого начала рассказать мне, в чем конкретно заключается наша работа. Я, между прочим, на такое не подписывался. Вы говорили, отправить домой, но почему-то не уточнили, о каком доме идёт речь. А это — самая важная деталь. Ясно?

— Неужели? Не подписывался, говоришь? — Наталья Никаноровна, наконец, замерла посреди дороги, повернувшись ко мне лицом. Лицо это, кстати, снова постарело. А еще оно было уставшее, так что ли… Будто бабка очень сильно задолбалась.

— Хочешь отказаться от недавно полученной должности? Уверен? — она, усмехнувшись, уставилась мне прямо в глаза. — Могу оформить увольнительную. Без отработки в две недели. Хоть сейчас. Желаете, Павел Матвеич?

Голос старухи буквально сочился сарказмом. А вот взгляд был удивительно грустным.

— Ну… Что так сразу-то… — я отступил на один шаг назад и выпустил бабкину руку. С нее станется мне сейчас тоже какую-нибудь хрень залепить на лице. Или вообще… не на лице…