Охотники за скальпами

Они приближались, и Галлер рассмотрел, что они сидели на лошадях, и около каждой из них — было их всего около двадцати — ехал верхом индеец для охраны. Со страшно бьющимся сердцем перебегал Галлер глазами с одного лица на другое, но расстояние было слишком велико, и ничего невозможно было заключить наверное.

Отрывистый, заглушенный крик, похожий на стон, заставил его обернуться на Сегэна, стоявшего тут же с подзорной трубой в руках. Он словно замер в одной позе с побелевшим, как снег, лицом, с судорожно трясущимися губами; труба выпала у него из рук.

Потом, едва держась на ногах, шатаясь, заламывая руки, он простонал громко:

— Боже, Боже! Слишком тяжкий удар!

Чьи-то дружеские руки поддержали его.

С быстротою молнии соскочил Галлер с лошади, поднял уроненную Сегэном трубу и поднес ее к глазам. Одного взгляда на группу пленных было довольно, чтобы убедиться в ужасной правде… Тоска и мука были написаны на лицах жены Сегэна и его дочери Зои, ехавших в первом ряду.

Отчетливо видны были Галлеру прекрасные черты бледного лица молодой девушки, ее распухшие от слез глаза, пышная масса распущенных золотистых волос, рассыпавшихся по ее плечам и по крупу лошади… Рядом ехал приставленный к ней для охраны молодой индеец в мундире мексиканского гусара.

По-видимому, в эту минуту и отряд заметил охотников. Галлер видел, что они остановились и стража оставила пленных среди прерии под надзором нескольких человек, а сама помчалась галопом к отряду, находившемуся на краю оврага.

Тем временем рассвело. Туман рассеялся, и обе враждующие стороны оглядывали друг друга через пропасть.

XXVI. Что делать?

Встреча была во всяком случае необычайно странная. Лицом к лицу сошлись две группы чуждых, враждебных, ненавистных друг другу людей; каждая смотрела на другую, как на смертельного врага, каждая возвращалась из страны противника, нагруженная добычей и со свитой пленных, ни одна не ожидала и не желала в эту минуту встречи с другой.

И вот они встречаются на полдороге обратно на родину; встретившись, оглядывают друг друга со злейшей, непримиримейшей враждой — и все же, несмотря на незначительность разделяющего их расстояния, сражение так же невозможно, как если бы их разделяло двадцать миль!

На одной стороне стоят в растерянности навахо, так как воины узнали в неприятельском стане своих детей; на другой — мрачные охотники за скальпами, из которых многие узнали среди навахских пленных своих жен, дочерей или сестер.

Глаза врагов скрещивались через пропасть с такой яростью, с такой страстной жаждой мести, что не могло быть сомнения, едва ли хоть один остался бы в живых с той и другой стороны, если бы встреча произошла среди открытой степи. Казалось, само провидение хотело помешать страшному кровопролитию, столкнув их лицом к лицу над пропастью, перед которой было бессильно оружие обеих сторон.

Большинству охотников была известна грустная биография их предводителя. Они слышали о ряде постигших его несчастий, о его разорении на рудниках, о потере состояния, о том, что его дочь была много лет тому назад захвачена в плен и он все годы напрасно искал ее; и когда теперь узнали из нескольких слов Галлера, что в числе пленных навахо ведут жену и дочь Сегэна, то даже самые черствые сердца закаленных горцев исполнились живейшего сострадания к такой ужасной мере горя. То и дело раздавались сочувственные возгласы, а многие давали самим себе и друг другу слово во что бы то ни стало освободить пленниц, хотя бы это им стоило жизни.

Сегэна глубоко тронула и ободрила такая преданность товарищей. Это сознание помогло ему справиться с обрушившимся на него новым страшным ударом и вернуло ему обычную неустанную энергию. Надежда вдохнула в него новые силы. Товарищи дружной гурьбой окружили его, утешая, предлагая советы, готовые повиноваться его решениям и приказаниям.

— Мы можем победить их без особых потерь, — сказал Гарей, — их не более двухсот.

— Не считая женщин, ровно сто восемьдесят шесть, — вмешался один из охотников, — я сосчитал точно.

— Ну, — продолжал Гарей, — я рассчитываю на разницу в храбрости; а недостаток численности мы можем восполнить превосходством оружия: ведь у нас ружья. Я не побоюсь выйти один на двух индейцев, могу еще даже третьего прихватить.

— Что вы толкуете, Билл! Взгляните-ка на местность: голая, плоская! Куда мы скроемся после залпа? Их копья представят здесь большее преимущество — они переколют нас, как баранов.

— Я вовсе не сказал, что мы вступим с ними в бой среди прерии! Мы ведь могли бы следовать за ними, пока они не очутятся в горах, и принять битву среди скал. Именно таков мой совет.

— Конечно, а обремененные своими стадами, они уже от нас не ускользнут.

— Да они вовсе не намереваются бежать; наоборот, очень вероятно, что они первые на нас нападут.

— Это-то нам и нужно! — сказал Гарей. — Пусть только они вступят с нами в бой в горах, — он указал рукой на находившийся милях в десяти Мимбрский хребет. — Они свое скоро получат от нас, будьте уверены!