Охотники за скальпами. Тропа войны. Дочь черного доктора.

Молодая девушка, помогавшая, по-видимому, ученому в его работе, с милой улыбкой подавая ему падавшие со стола растения, была очаровательное существо. Очевидно, это была дочь старшей дамы, но, в противоположность серьезному и печальному выражению глаз матери, синие глаза девушки смотрели весело и лукаво на Божий мир. По плечам ее вились золотистые локоны пышных волос, которые она то и дело откидывала со лба грациозным движением головы.

Четвертый был высокий мужчина с мрачным выражением лица; в черных как смоль волосах и бороде его сквозила проседь. Одетый в короткую мексиканскую куртку при темных «кальзонеро» с желтыми пуговицами и высокие желтые сапоги с массивными стальными шпорами, он неутомимо шагал взад и вперед по комнате, производя внушительное впечатление, которое не портили ни изборожденный складками лоб, ни мрачные глаза.

Обведя внимательными глазами окружающую его обстановку и людей, Галлер вдруг заметил совсем близко от себя спящую собаку.

— Альп, Альп! — сорвалось невольно громкое восклицание с губ Галлера.

— Мама, слышишь? Больной заговорил! — прозвучал тотчас голос девушки.

Собака вскочила, встала передними лапами на край кровати и, радостно визжа, ткнулась мордой в грудь больного. Галлер гладил ее руками, обрадованно приговаривая ласкательные слова.

— О, папа… мама… он его знает!

Все четверо подошли к постели. Ученый взял руку Галлера, оттолкнув намеревавшегося прыгнуть на подушку Альпа.

— Он положительно выздоравливает! — воскликнул шагавший господин, обращаясь к другому в очках. — Взгляните только на его глаза, доктор, как он весь изменился!

— Да, да, гораздо лучше, значительно лучше, — ответил тот, пощупав пульс больного. — Температура нормальна, лихорадки нет, в глазах сознательное выражение. В моих скромных познаниях больше нет нужды. Цыц, пес! — обратился он тотчас к Альпу. — Ступай прочь, мой добрый пес!

— Кто?.. Где?.. Скажите же мне, где я? Кто вы, скажите мне?! — волнуясь, спросил Галлер.

— Успокойтесь, все друзья, — ответил дружелюбно высокий черноволосый господин. — Вы потеряли сознание в жару, доведенный до безумия жаждой; но теперь все уже прошло, к счастью. Вот это — наш добрый доктор, друг нашей семьи. Это — моя жена, это — дочь моя, Зоя; а меня зовут Сегэн.

Галлер поблагодарил поклоном. Он знал теперь, что приковало его к ложу, но все же не знал, каким счастливым случаем попал он в этот дом. Нетерпеливым вопросом светился взгляд его, обращенный на хозяина дома, и тот понял этот немой вопрос.

— Если позволят ваши силы и доктор, я охотно объясню вам все, — сказал он и остановился, точно ожидая подтверждения ученого.

— Ничего решительно не имею против, — ответил, улыбаясь, доктор. — Я уже больше, повторяю, не врач, а только сочувствующий друг. Завтра наш больной будет в состоянии встать. Удовлетворим же его понятное нетерпение.

— Вам я обязан жизнью, не правда ли? — спросил Галлер, прежде чем начал Сегэн, и протянул ему руку.

— Да, — сказал просто Сегэн, крепко пожимая протянутую руку.

— Как попал я в этот дом? Дом ваш, сколько я могу понять? Как я попал сюда? Где вы нашли меня?

— Нашел я вас в не совсем надежном положении, — ответил Сегэн, улыбаясь. — В сущности, я едва ли могу приписывать себе заслугу вашего спасения, вы им обязаны своему благородному коню.

— О, мой верный конь, мой Моро! Я лишился его!

— Ваш конь пасется шагах в пятидесяти от вас, и, я думаю, вы найдете его в несколько лучшем состоянии, чем видели в последний раз. Оба ваши мула тоже во дворе, и весь ваш груз цел, вы все найдете в полном порядке.

— А что с…

— Вы хотите спросить о Годэ? — перебил его Сегэн. — Не беспокойтесь, и он в полной безопасности. Он проезжает теперь одного моего коня и скоро вернется.

— О, какие все добрые вести! Как мне вас благодарить! Вы сказали, что меня спас мой конь? Как же это произошло?

— А вот как. Мы нашли вас на расстоянии нескольких миль от этого дома на высоком утесе, на который взбираются, чтоб смотреть сверху на Рио-дель-Нортэ. Вы упали с края в самую бездну и повисли на аркане, счастливым случаем обвившемся вокруг вашего тела. Одним своим концом аркан был прикреплен к седлу, и благородное животное, перегнувшись на задние ноги, удерживало вас всей тяжестью на весу.

— Мой дивный Моро! Какое ужасное положение!

— О да, поистине ужасное. Если бы вы сорвались, вам пришлось бы пролететь пятьсот футов, прежде чем вы разбились бы о скалы внизу. Положение истинно страшное.

— Вероятно, я попал туда в поисках воды?

— В лихорадочном бреду вы шагнули с края обрыва и сделали бы это еще раз, если бы мы вас не удержали. Когда мы втащили вас на утес, вы боролись с нами, порываясь снова кинуться. В смертельной истоме жажды вы видели под собой одну только воду, не замечая и не осознавая пропасти. Такая степень жажды — страшная вещь, похожая на помешательство.

— Кое-что мне припоминается, но я думал, что все это был сон. Давно ли я в вашем доме?