Охотники за скальпами. Тропа войны. Дочь черного доктора.

Обводя глазами террасу, Галлер вздрогнул и почувствовал, что сердце его замерло: на правой стороне ее, тщательно отделенные толпой от королевы, стояли ее бедные мать и сестра, с бледными, изможденными лицами, с выражением глубокой скорби и беспредельной тоски в глазах.

Лукавые индейцы, очевидно, опасались сближения между этими женщинами, до тех пор, по крайней мере, пока не будет бесповоротно решена участь новых пленниц.

Галлер с усилием отвернулся от них, чтоб не пробуждать ничьих подозрений на случай, если за ним наблюдали, и начал безучастно смотреть на происходившие в степи состязания. Турнир уже начался, и воины щеголяли друг перед другом искусной ездой и фокусами с оружием.

Некоторые ехали галопом, прижавшись к боку лошади одной ногой и протянув свободно другую, пуская в этом неудобном положении без промаха стрелы в цель.

Другие скакали в карьер по равнине, перескакивая при этом с одной лошади на другую. Третьи вскакивали в седло на полном ходу лошади и оказывались в совершенно правильном и прочном положении в седле. Потом показывались чудеса ловкости с арканом. Было еще одно красивое упражнение, при котором воины сбрасывали друг друга с коней, в подражание выбиванию из седла, практиковавшемуся средневековыми рыцарями.

Зрелище было в самом деле необычайно красивое, — огромный, великолепный цирк в пустыне. А для Санчеса цирк всегда имел особую притягательную силу. Галлер видел, с каким вниманием и увлечением следил он за каждой подробностью виртуозных упражнений, и вдруг заметил какое-то непонятное беспокойство в лице и во всей фигуре Санчеса. Казалось, бывшим наездником овладела какая-то мысль, какая-то решимость…

— Скажи своим братьям, — вдруг обратился он к одному из конвойных, — что я могу превзойти лучшего из ваших наездников.

Изумленный таким хвастовством индеец решил передать своим эту похвальбу, хотя бы ради курьеза, — и через несколько минут к Санчесу подъехала кучка любопытных воинов.

— Ты, жалкий белый раб? Ты хочешь состязаться в верховой езде с воинами навахо?! Ха-ха-ха!

— А вы умеете скакать, стоя на голове? — спокойно ответил вопросом Санчес.

— Как это, стоя на голове?

— Да так, на своей голове, в то время как лошадь скачет галопом?

— Да кто же это умеет? Как это возможно?

— Возможно, и я умею, — так же спокойно заявил Санчес.

— Стоит его слушать! Хвастает, дурак! — закричали некоторые.

— Пусть покажет! — воскликнул один. — Дайте ему лошадь, ей ничего не сделается.

— Дайте мне мою собственную лошадь, я покажу вам этот фокус.

— Какая твоя лошадь? Где она?

— Вон, на лугу, мустанг в яблоках.

Когда Галлер оглянулся вместе со всей толпой на луг, он увидел недалеко и своего любимого Моро; невдалеке от него лежал и верный Альп; он много раз пытался пробраться к Галлеру, но конвойные его прогоняли, и он наконец присоединился к Моро.

После короткого совещания индейцы согласились исполнить желание Санчеса. Мустанга поймали арканом, и Санчеса развязали. Индейцы не боялись, что он может ускользнуть: они были уверены, что такую лошаденку, как этот мустанг, они на своих лошадях во всякое время догонят; к тому же у обоих входов в долину была поставлена удвоенная стража.

Санчес быстро сделал нужные приготовления. Он крепко привязал к спине лошади бизонью кожу, потом медленно провел лошадь три-четыре раза по кругу, чтобы дать ей возможность ознакомиться с местом, потом быстро выпустил повод и как-то особенно крикнул, после чего мустанг пошел ровным неспешным галопом по кругу. Убедившись, что лошадь обежала круг несколько раз за одинаковый промежуток времени, Санчес быстро прыгнул ей на спину и проделал известный фокус езды вниз головой, который дикие сыны пустыни видели, однако, впервые.

Не было конца изумлению и бурным восторгам индейцев; Санчеса заставляли повторять свой фокус бесчисленное множество раз. Но Санчес этим не только не тяготился, а напротив, не мог успокоиться сам, пока не показал своим зрителям всех искусных штук и проделок, какие только знал, повергая их каждый раз все в новое и новое изумление.

Когда окончился турнир и пленников снова увели к реке, искусного наездника между ними не было. Счастливцу спас жизнь его талант. Отныне он стал учителем верховой езды у навахо.

Глава XXXII СМЕЛЫЙ ПОБЕГ

Настал и следующий день, тот день, в который пленники должны были подвергнуться прогону сквозь строй. Несчастных привели спозаранку на то же место, и приготовления к этой жестокой забаве-казни производились на их глазах.

Воинов выстроили в два ряда на несколько сот шагов в длину по равнине, с промежутком в три-четыре шага между одним и другим рядом. У каждого в руке было по короткой деревянной палке. В промежутке между этими обоими рядами должны были пробегать пленные и на бегу получать удары от каждого, кто успеет.

Тому из пленных, кто умудрится пройти сквозь весь строй и добежать до подошвы горы, не будучи повален с ног дубинами, обещали сохранить жизнь.