Охотники за сказками

— Так-так-так, — настораживается дедушка, словно стоит у берега с удочкой в руке и у него поклевка началась. — А где же сейчас Надежда Григорьевна?

— Она на поселке осталась.

— Хорошо, хорошо! — весело покашливает и передергивает он плечами. — Значит, и мое письмецо не пропало даром. Ничего, ничего, Надежда Григорьевна: мне, старику, и пожурить не грех. А то, гляди, так и не собралась бы… — разговаривает дедушка, будто наша учительница стоит с ним рядом. — Как, соколики, одни грибы съедим— за другими, что ли, двинемся? Или устали, отдохнуть надо?

Но мы уже не хотим терять даром времени, откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

— Сейчас пойдем!

— Правильно, соколики, дремать некогда. Гриб, он ждать не любит: появился — бери, прошел — гуляй по лесу с пустой корзинкой.

У дедушки к нашему приходу уже все приготовлено. Легонькие белые корзины из чищеных ивовых прутьев стоят рядком вдоль задней стены сторожки. С такими по лесу пройтись одно удовольствие. Шагаем тесной кучкой, ждем команды, когда на поиски грибов можно будет по одиночке рассыпаться.

В сосняке, перемешанном с молодым ельником, куда привел нас дедушка, грибы совсем не нужно было искать: они со всех сторон сами в руки просились, только успевай подрезать да в корзину класть. Один хорош срезал, а рядом стоит тройка и того лучше.

Тут боровики густо обложили широкий пень, там, на по\яне, в реденькой траве, маслята табуном рассыпались.

Наши Ефимьевскую рощу, Перелет или Горожанку с грибными местами в Ярополческом бору и сравнивать нельзя. Там, в маленьких перелесках, пока гриб ищешь, все глаза проглядишь, руками десятки кустов и пней кругом обшаришь. А здесь только успевай ножом работать.

Без ножа к грибу прикасаться у дедушки — ни-ни! Он внимательно наблюдает за порядком, грозится пальцем:

— Грибницу не разрушать. И на будущий год грибы еще нужны будут.

В деревне мы так привыкли: сначала гриб из земли целиком выдернем, а потом ножом корешок подчищать начнем. От земли подрезать несподручно как-то. А потребовал дедушка— приспособились, даже быстрее получается. Шаркнул один раз ножом — гриб чистенький, в корзине ему место.

Только у Павки, если попался боровик с толстой ножкой, почему-то с одного раза не снимается — дважды и трижды прорезать приходится. Присматриваюсь и вижу, а ножик у Павки обломанный. Новенький, блестит острием, а обломанный. Когда только Павка успел его сломать? Интересно мне это выяснить.

Увлекся Дудочкин сбором грибов, на меня и внимания не обращает. А я на него посматриваю, и уже какая-то догадка в уме у меня шевельнулась. Уловил момент, когда положил Павка ножик в корзину, — цап его. Ножик стальной, ручка костяная, коричневая, просвечивает немножко, и сквозь нее желтые блестящие гвоздики пропущены. Кончик у ножа обломанный.

— Павка, где сломал? — спрашиваю я.

Выкатывая глаза, Дудочкин глядит оторопело, не понимая, что мне от него нужно. Потом хватает меня за руку:

— Отдай ножик!

— Не отдам! Скажи, почему он сломанный?

Ленька Зинцов, тот моментально сотню объяснений нашел бы, а Павка ничего не находит.

— Ладно, молчи. Никому не говори!

А мне все равно допытаться хочется, о чем же нужно молчать. Начистоту все выяснить.

И узнаю я, что перехитрил нас, обвел вокруг пальца, как самых недогадливых простаков, наш скромный и степенный Друг. Никогда и не думал он, что сломанный ножик Кости Беленького спаять можно. А был у Павки свой, в точности такой же. Отцы Беленького и Дудочкина вместе их в кооперативе покупали.

— Тогда, у первого болота, — подмигивает мне Павка, — я Косте свой отдал, а его, сломанный, в карман спрятал. Помалкивай, никто не догадался.

Вот, значит, какую тайну от нас Павка хранил! Вот почему ножичек Кости Беленького ему особенно нравится!

— Павка, бери мой. У меня корзина почти полная.

— Ага! — оживленно мотает Дудочкин головой. — На-переменки будем.

Теперь Павкина тайна и моя тайна, которую ни Косте Беленькому, ни Леньке Зинцову не разгадать. Но тебе, дорогой читатель, должно быть, ясен стал Павкин «секрет чудесного исцеления ножичка». Понятно, какую жертву принес Дудочкин под дубком у болота ради сохранения дружбы.

Учила нас Надежда Григорьевна с друзьями всегда правдивыми быть, но, думаю, за кривду у дубка Павку не осудила бы. Мне она и в неправде очень правильной показалась.

До вечера собирали и носили мы грибы к сторожке. Сам домик деда и площадка вокруг него превратились в сплошное сушильное производство. Вокруг костра на поляне, где недавно сидели мы возле сковородки с жареными грибами, выросла наскоро сложенная печка в один кирпич. На нитках, протянутых от сторожки до шалаша, тоже сушились грибы. Ими была загружена и печка в сторожке. Длинными гирляндами грибы свешивались на нитках из чердачного маленького окошка.

— Теперь нанизывайте на палочки! — командовал дедушка. — Только не на сосновые. От сосны горечью отдает. Вот на такие нанизывайте.

И положил перед нами пучок тонких березовых лучинок.

— Одним концом лучинки сюда втыкайте, — пододвигал он наполненную сухим желтым песком жестяную жаровню.