Охотники за телами

— Они меня боятся, — пожаловалась Полночь.

Даже теперь, по прошествии пары недель, ее постоянно преследовали настороженные взгляды. Она имела в виду беженцев, которые таскались за нами.

— Они думают, что ты — колдунья. Однажды они уже потеряли все, что имели, из-за колдунов.

— Глупо так думать.

— В глупостях никогда не бывает недостатка, девочка.

Она пробубнила что-то на своем родном языке, который я так и не смог освоить. Она не собиралась мне помогать. Пока она могла болтать со своими парнями на только им известном наречии, они могли хранить секреты. В банде она теперь была за старшего.

Всадник, который сбежал от спущенного Гоблином демона, был ее старшим братом, отныне — первым в списке ею презираемых. Именно с его подачи она обрела способность охлаждать чужую похоть. Трусость была лишь маленькой вишенкой на мерзком торте его достоинств. Полночь слегка намекнула мне на случившееся, а я не стал выпытывать деталей. В нашей семье подобное не принято.

Я пытался убедить ее изменить бытовые привычки. Предпочитаю, чтобы рядом находились чистые, аккуратные и здоровые люди. Она же сочла мои увещевания до смешного абсурдными.

— Зачем придавать этому столько значения? Ты же не надеешься спастись от этой Шепчущей Погибели?

Она имела в виду Шепот, которая, несомненно, рассчитывала стать нашей погибелью.

— Отряд верит в Душечку.

— Человек в черном, который не разговаривает. Его стоит опасаться?

— Только если ты попытаешься причинить вред Душечке.

— Я? Нет.

Я пожал плечами.

Она могла бы стать новой Госпожой. Древнее зло без колебаний бы воспользовалось этим ребенком в своих целях.

— Он — сильнейший из наших чародеев.

Она пока не встречалась ни с Гоблином, ни с Одноглазым. Одноглазый не объявлялся уже больше месяца.

— Просто не заставляй его волноваться за благополучие Душечки.

Притащился Лунный Свет с товарищами. Они были Гребаными Новичками с претензиями. Отожравшись, сочли, что не обязаны выполнять самую грязную работу лишь потому, что оказались в Отряде недавно. И хотели, чтобы Полночь выхлопотала для них более приятное занятие.

Люди... Святые и философы утверждают, что мы должны их любить. Конечно, легко говорить отшельникам, которые никогда обычной жизни не нюхали. Я очень редко встречал тех, кто был бы по-настоящему достоин братской любви.

Но я провел в Отряде большую часть своей сознательной жизни. Я действительно верю, что закон кармы — краеугольный камень вселенной. Даже если мне самому придется переродиться в плодового червя.

Нервишки пошаливали. Для Отряда это был долгий путь, переход, длившийся целую вечность. Мы все были в глубокой заднице: удача, казалось, вышла из моды, дни сменялись днями и большинство их были хреновыми. Как мы и ожидали.

Разве что... Шпионы Шепот куда-то исчезли, и это казалось странным. Они должны были наседать круче, чем обычно, чтобы отомстить за все то, что мы им устроили некоторое время назад. Но взамен они будто бы потеряли к нам интерес. Или нас из виду.

Наш бег замедлился. В иные дни мы проходили милю или три. А порой и вовсе никуда не спешили.

В попутных деревушках к нам относились все лучше и лучше. Мы предпочитали платить за снедь, не наживая врагов. Некоторые из висевших у нас на хвосте женщин даже нашли себе новое пристанище. Я был не против. Нисколько не буду скучать по ораве детей, за которыми нужно следить.

Ученички доводили меня до белого каления, соревнуясь в битье баклуш.

— Один из вас встанет в общий строй в конце недели.

Они навострили уши.

— Поскольку Полночь проявляла к делу некоторый интерес, она займет его место в госпитале.

В последний месяц она превзошла всех. Уставала, но не подавала виду. Трудилась, стремилась учиться и никогда не жаловалась. И она была убийственно миленькой, тут уж никакому парню ее было не переплюнуть.

Я посмотрел в глаза Жирдяю — самому бесполезному из всех.

— Поскольку Лунный Свет и его кодла оставили нас, могу предложить вакансию выгребателя дерьма.

Здесь я был бог и судья. Свои собственные лапы я марать не собирался. Зато мог решать, кто будет это делать вместо меня.

Дружки Полуночи смылись в одну прекрасную ночь, впрочем, некоторые из них вернулись. Никто не скучал по их нытью. Огорчилась только сама Полночь. И теперь я мучился в догадках, почему они не взяли ее с собой.

Я пытался узнать мнение Душечки, Лейтенанта и Ильмо. Ильмо и Лейтенанту было плевать. Душечке нет дела до опасностей до тех пор, пока они не цапнут ее за бок. Молчун, циник, предположил, что Полночь впала в немилость, поскольку смогла расположить нас к себе.

Своей уступчивостью и услужливостью она вызывала у Молчуна массу подозрений. Его доводы невозможно было понять. А потом вернулся Одноглазый, и все стало еще сложнее.

— Госпожа их отозвала, — сообщил Одноглазый. — Ради их же собственной безопасности.

Он был голоден и измотан. И все сходились во мнении, что ему нужно помыться — но добровольно бы он на это не согласился.