Охотники за удачей

— Сейчас придет твоя мама и накормит тебя, — сказал Толстяк, крепко сжимая в кулаке заветный пакет. — А меня никто не придет и не накормит. У меня нет мамы.

— Но я очень хочу есть…

— И я тоже, — заверил Толстяк и запихал в рот остатки бутерброда. — Фиве фольфе фем фы, кх-м… Даже больше, чем ты.

— Нет, я хочу больше, — не согласилась она. — Ты уже ешь, а я еще нет…

— Тебя мама заругает за то, что ты разговариваешь с бомжа… с незнакомыми дяденьками, — пустился на хитрость Толстяк. — Так что лучше иди к маме, пусть она тебя переоденет и накормит. А это — мои котлеты, это — мои бутерброды. Мне их подарили.

— Дай мне, пожалуйста, — попросила она. — Ты все равно толстый, а я есть хочу…

— Не дам! Я не только толстый, но и жадный!

— Пожалуйста…

— Не дам! Жадный я!

— Ну, пожалуйста…

— У-у! — взвыл Толстяк и, выдернув из пакета самый маленький бутерброд с котлетой, протянул ей. — На! И пусть тебе будет стыдно! Тебя дома накормят, а меня…

Он замолчал на полуслове, удивленный тем, с какой жадностью девочка набросилась на подарок.

— Кх-м… Тебя что, дома не кормят? — поинтересовался он, между делом запихивая в рот огромную котлету. — Батя пьет? Или мамаша?

— Нет, — сказала она, с трудом проглатывая откушенный не по возможностям кусок. — Не пьют… Они хорошие. Только с папой случилось несчастье, а потом пришли злые дяденьки и стали мучить маму и тетю Наташу, а я убежала… Теперь жду их здесь. Только тетя Наташа сказала, чтобы я никому об этом не рассказывала… Ты не говори никому, хорошо?

— Хорошо, — сказал Толстяк, заглядывая в пакет, на дне которого лежал последний бутерброд.

После мучительных раздумий и колебаний он разделил бутерброд пополам, отдал одну половину девочке, вторую проглотил сам и поднялся.

— Ну, ладно. Я пошел… Может, тебя до дома довести?

— Нет, — отказалась она. — Я здесь должна ждать. Тетя Наташа сказала, что они с мамой к магазину придут, а я где-нибудь рядом ждать должна. Чтобы никто не видел.

— Веселые у тебя родители, — покачал головой Толстяк. — В такой холод ребенка без теплой одежды на улицу выпускать, да еще голодного. Ну, да это ваши проблемы, а мне и своих хватает. Пока. Привет тете Наташе.

— Спасибо, — запоздало поблагодарила она, и Толстяк отправился дальше.

Окрыленный таким успешным началом «трудового дня», он решил закрепить удачу в этой же «сфере деятельности» и, отыскав в мусорном бачке новую тряпку, вышел на перекресток.

Стоило машине задержаться у светофора, как Толстяк набрасывался на нее и начинал с энтузиазмом размазывать грязь по стеклам, причитая:

— Недорого. Недорого и очень чисто. Совсем недорого…

Чаще его обкладывали матюгами, отгоняя от автомашин, один раз выскочивший из салона автовладелец едва не намял бедолаге бока, иногда его просто игнорировали, но Толстяк не сдавался.

— Недорого. Недорого и очень чисто. Не дорого. Совсем недорого…

— Эй, ты! — раздался за его спиной недовольный голос, и чья-то рука схватила его за воротник. — Ты что на нашем месте делаешь? Здесь мы работаем.

Толстяк оглянулся на группу подростков, незаметно подошедших сзади, и нервно облизал губы. Их было шесть человек, младшему на вид можно было дать не больше десяти, старшему — лет четырнадцать, но это была настоящая опасность. Толстяк хорошо знал, на что способны такие вот стайки уличной шпаны. «Дети двора», сбиваясь в «кружки по интересам», могли в своей жестокости переплюнуть любого возбудившегося к активной деятельности маньяка.

— Я не знал, что это ваше место, — сказал Толстяк. — Никого не было, и я решил немного подзаработать… Но я не успел ничего заработать…

— Знать надо, дядя, — ухмыльнулся длинный парень в ярко-красной куртке. — Незнание не освобождает от ответственности — слышал такую «мулю»?

— Но я же все равно не успел ничего заработать, — пробормотал Толстяк, понимая, что сейчас его будут бить. — Я недавно здесь…

— Кого это интересует? — скривился подросток. — Это твои трудности, дядя. Важен сам факт. И чтобы другим было неповадно…

Дожидаться продолжения Толстяк не стал. Столкнув преградившего ему путь парня, он со всех ног бросился наутек. Вслед полетели ругательства и угрозы, но топота ног слышно не было — Толстяку повезло и на этот раз. С его комплекцией убежать от подростков было бы нелегко. Забежав в тот самый дворик, где он совсем еще недавно наслаждался домашними котлетами, Толстяк остановился и перевел дыхание.

— С машинами не получилось, — тяжело дыша, констатировал он. — Придумаем что-нибудь другое… Нужно пройтись по помойкам, может быть, выкинули что- нибудь такое… дельное…

Он направился было к мусорным бакам, но стоило ему запустить руку в один из них, как в темном углу подворотни что-то зашевелилось, и он поспешно отскочил в сторону.

— Тьфу ты! — в сердцах сплюнул он, разглядев грязно-голубое платье своей недавней знакомой. — Ну и напугала ты меня!.. Я думал — собака. Они в последнее время кусаются особенно больно… Ты еще здесь?

— Да.

— А родители?

— Нет… Их еще нет, — она всхлипнула. — Ни мамы, ни тети Наташи…

— А живешь ты где?

— За городом… Но мой дом сгорел. Я видела, как он горел…