Охотники за удачей

— Нет, что ты, — покачала она головой. — Я даже не подозревала, что встречу его здесь. Когда-то он был отличным парнем. Честным, принципиальным, даже немного идеалистичным… Он был офицером спецназа, а я в то время была молодой, глупой и жестокой. И я очень виновата перед ним… Я бросила его, поменяв на карьеру певицы… А карьера-то того не стоила… Но тогда я этого еще не знала… Ты никогда не жил в нищете? Это страшно и унизительно. Когда ты молодая, красивая и даже не совсем бездарная, а возможностей в жизни, так много — трудно устоять перед искушением… Нищета… Ты ничего не можешь себе позволить, постоянно экономишь, не позволяешь купить себе новую одежду, сходить в приличную парикмахерскую, носишь одни и те же сапоги по пять-семь лет и боишься, как бы они не развалились в этом сезоне, потому что денег на покупку новых у тебя нет. Ты считаешь каждый рубль, штопаешь старые чулки и молишься на холодильник, который каким-то чудом работает уже двадцатый год. Зимой ты ходишь в демисезонном пальто, а из всех украшений у тебя только подаренные мамой серьги и бабушкин перстенек. И унизительно низкая зарплата на нелюбимой работе. Жизнь проходит мимо, и у тебя нет никаких перспектив на будущее… Я очень долго пилила Володю за то, что он такой неповоротливый, все никак не хочет оставить свою службу и заняться тем, чем занимаются все умные люди — коммерцией. А он поначалу все смеялся и песенку Трофимова напевал: «Россия нас не балует ни славой, ни рублем, но мы ее последние солдаты, а значит надо выстоять, покуда не помрем… Аты-баты, аты-баты…» Но про себя он очень мучился. Я это видела и удваивала усилия, надеясь заставить его бросить службу и заняться чем-нибудь, что приносит деньги… Вот и допилилась… Начались ссоры, он все больше времени проводил на работе, а я… Я занялась устройством своей жизни сама. И однажды мы разошлись. Я ему все объяснила, и он уехал. Я даже не знала — куда. Просто взял, и уехал… Только скрипку свою взял, и больше ничего… Он ведь очень недурственный скрипач. Меня это всегда трогало: воин, и вместе с тем — скрипач… Я виновата перед ним. Иногда мы совершаем очень жестокие поступки, даже не понимая, какую боль причиняем другому человеку… Хорошо еще, что он очень сильный человек. Смог справиться с собой, нашел в себе силы жить, бороться… Но все же я очень виновата перед ним…

— И это — все?! — разочарованно протянул Филимошин. Она удивленно посмотрела на него:

— Я тебя не понимаю. Почему ты так говоришь?

— Потому что… Потому что думал, что это он пригласил тебя сюда, — честно ответил Филимошин. — Ты знаешь, кто он? Он один из лидеров крупнейшей в нашем городе группировки. Преступной группировки, разумеется. Ты знала об этом?

— Да, он только что сказал мне.

— Фактически все самые крупные и доходные предприятия так или иначе подвержены его влиянию. Насколько мне известно, группировке, которую он возглавляет, принадлежат и гостиница «Палас-отель», и этот бар, и куча других доходных заведений. В том числе и та студия, что организовала твой концерт в нашем городе. Вот я и подумал, что эта встреча была спланирована им заранее.

— Это невозможно! — решительно отвергла она. — Во-первых, я сама выбирала из предложенных городов те, что пришлись мне по вкусу, планируя свое турне, а во-вторых, его удивление при встрече со мной было неподдельным. Уж кого-кого, а Врублевского я знаю хорошо. К тому же… мое появление скорее озадачило его, чем обрадовало. Он не готов был увидеть меня так скоро и поначалу даже оскорбил меня, сознательно отталкивая. Он боится, что общение с ним бросит тень на меня. Или станет причиной каких-нибудь неприятностей…. Сейчас он подходил извиняться за прошлую встречу.

Филимошин разочарованно молчал. Вся история оказалась по-житейски банальной. Расследование зашло в тупик. Сенсация не состоялась. Правда, теоретически еще существовала возможность того, что она умело лжет, но что-то подсказывало Филимошину несостоятельность его первоначальной версии. Можно было еще попытаться перевернуть все эти факты по своей трактовке, «натянуть» их на заранее заготовленную версию, и они как нельзя лучше легли бы в планируемую серию статей о разоблачении «березкинской» группировки, но…

— Пойдем домой, — сказал он. — Здесь так людно, шумно… А я хочу побыть с тобой наедине…

— Ты расстроился, когда я тебе все это рассказала? — тревожно спросила она, — Но ведь между нами с ним больше ничего нет. Это — прошлое…