Охотники за умами

— Не очень. Я хочу услышать саму Шари и знать, что с ней все в порядке.

— Узнаете через два-три дня, — зловеще пообещал похититель.

Но звонок прозвучал в тот же вечер. Неизвестный сообщил, что Шари жива, и намекнул, что собирается ее отпустить. Хотя кое-что в его речи убеждало нас в обратном.

— Вот что я вам хочу еще сказать. Шари теперь часть меня. Физически, умственно, эмоционально, духовно. Наши души слились в одну.

Когда миссис Смит попросила гарантий, что её дочь жива, похититель ответил:

— О ней заботятся… Она — часть меня. А Бог бережёт нас всех.

Каждый звонок отслеживали, и выяснилось, что неизвестный пользовался расположенными в округе телефонами-автоматами. Но в то время, чтобы таким образом поймать преступника, требовалось продержать его у аппарата не менее пятнадцати минут, а это было совершенно невозможно. Записывающее устройство регистрировало голос, и пленки через местное отделение тут же направлялись в Бюро. Райт, Уолкер и я слушали записи и восхищались выдержкой миссис Смит. Нам стало ясно, от кого Шари унаследовала мужество.

Надеясь, что будут еще звонки, Меттс спросил, какой совет дать родным Шари и как им вести себя с похитителем. Джим Райт предположил, что реакция должна быть такой, как в ситуации с заложниками. То есть, внимательно слушать, переспрашивать все, что имеет значение, чтобы увериться, что правильно поняли сообщение, постараться вытянуть из преступника побольше о нем самом и его планах. В такой стратегии заключалось несколько положительных сторон. Во-первых, она давала возможность достаточно долго продержать неизвестного у телефона так, что появлялась надежда на успешный захват. И во-вторых, давала ему почувствовать, что его с пониманием слушают, и таким образом поощряла на новые контакты.

Нечего говорить, что такая задача была почти непосильной для убитой горем и запуганной женщины. Но Смиты поразительно умели держаться и продолжали предоставлять нам ценную информацию.

Похититель позвонил на следующий вечер, но на этот раз разговаривал с сестрой Шари Дон, которой исполнился двадцать один год. С момента исчезновения Шари прошло четыре дня. Он подробно рассказал, как все случилось. Преступник проезжал мимо и заметил девушку у почтового ящика. Он по-приятельски к ней обратился, сделал пару фотографий, а потом, угрожая пистолетом, заставил сесть к себе в машину. И в этом, и в других разговорах неизвестный становился то дружески любезным, то по-жестокому объективным, то будто бы сожалел, что ситуация вышла из-под контроля.

— Так вот, — продолжал он, — в четыре пятьдесят восемь утра… Ах нет, подождите… Точно, в три десять в субботу, первого июня Шари написала то, что вы получили. А в четыре пятьдесят восемь мы стали единой душой.

— Единой душой? — удивилась Дон.

— Что это значит? — спросила из глубины комнаты Хильда.

— Сейчас никаких вопросов, — оборвал собеседницу звонивший.

Но мы прекрасно понимали, в чём дело, несмотря на его уверения, что «грядет благословение» и на следующий вечер Шари вернется домой. Он даже предупредил Дон, чтобы та позаботилась о машине «скорой помощи».

— Позднее вы получите инструкции, где нас найти.

В Квонтико самым важным на пленке нам показалось упоминание времени — 4.58 и скачок на два часа раньше — 3.10. Это нашло подтверждение в следующем роковом звонке. В полдень на следующий день трубку подняла Хильда.

— Слушайте меня внимательно, — проговорил неизвестный. — Поезжайте по шоссе 378 до развязки, поверните на запад, через полторы мили увидите знак Мус-Лодж № 103, следуйте еще четверть мили, пока слева не увидите белое здание. Ждём вас в шести футах за домом. Господь с нами, — и разъединился.

Шериф Меттс внимательно прокрутил пленку и, следуя указаниям, легко обнаружил тело Шари Смит — в восемнадцати милях в соседнем округе Салуда.

Как в день исчезновения, на девушке была жёлтая рубашка и белые шорты. Но по степени разложения тела и шериф, и врачи определили, что она была мертва уже несколько дней — без сомнения, с четырех пятидесяти утра 1 июня. Состояние трупа не позволяло определить метод убийства и установить, была ли Шари изнасилована.

Но Джим Райт, Рон Уолкер и я были убеждены, что преступник тешил родных Шари ложной надеждой, только чтобы выиграть время и позволить исчезнуть серьезной улике. На лице и волосах Шари остались следы липкой ленты, хотя сама лента была снята — еще одно свидетельство планирования и организации преступления. Новички обычно так не поступали. Значит, мы имели дело с развитым, достаточно взрослым человеком, который возвращался к телу для какого-то сексуального действия. И прекратил его только тогда, когда труп разложился настолько, что «отношения» стали невозможны.