Охотники за умами

Он нажал на курок. Пуля попала в Нанса, и тот опрокинулся навзничь, но тут же вскочил и стал наступать на стоящего на лестнице Дуга — выстрел оказался не смертельным. Отходить было некуда, да и бросить Крис Дуг не мог. Поэтому он сделал единственно возможную вещь: сам напал на Нанса, пользуясь ружьем как дубинкой. Он все еще продолжал молотить атлетически сложенного Нанса, когда освободилась Крис и бросилась мужу на помощь. До сих пор случай Уэллсов остается одним из немногих, когда жертвы серийного убийцы не только оказали ему сопротивление, но, защищаясь, уничтожили нападавшего. Они уцелели чудом, и мы часто приглашаем их в Квонтико, чтобы дать возможность слушателям Академии проникнуть во внутренний мир жертв, которые стали героями. Выбравшись из ада в ту ночь, они все же остались удивительно чуткими, отзывчивыми и уравновешенными людьми.

Как-то в конце их беседы в Квонтико один офицер полиции спросил:

— Если бы Уэйн Нанс остался жив и не существовало бы смертной казни, то есть если бы он до сих пор ходил вместе с вами по этой земле, были бы вы так же душевно здоровы, как сейчас?

Супруги молча посмотрели друг на друга, и за обоих ответил Дуг Уэллс:

— Почти наверняка — нет.

18. Битва психиатров

Кто мог совершить такую вещь? Изучая серийных убийц, мы с Бобом Ресслером оказались в Джолиете, штат Иллинойс, где беседовали с убийцей по имени Ричард Спек. Вечером я возвратился в гостиничный номер и, включив CBS,[42] увидел Дэна Ратера, который брал интервью у некого Томаса Ванды, преступника, тоже заключенного в Джолиетском исправительном заведении за убийство женщины ножом. Всю свою жизнь Ванда то попадал, то выходил из медицинских учреждений, но после «излечения» каждый раз снова пытался убить. Это ему удалось еще до того случая, за который он отбывал наказание теперь.

Я позвонил Ресслеру и предложил встретиться с Томасом, пока мы находимся в Джолиете. Из телевизионного интервью я понял, что он представлял собой абсолютно неполноценную личность и с тем же успехом мог стать поджигателем, а не убийцей. Или, окажись под рукой необходимые средства и обладай он достаточными знаниями, например, бомбистом. На следующий день мы снова явились в тюрьму, и Ванда дал согласие встретиться с нами. Заключённого заинтересовало, чем мы занимаемся. К тому же посетители его баловали не часто. Перед беседой мы тщательно просмотрели его досье.

Ванда был белым, ростом пять футов и девять дюймов, примерно лет двадцати пяти. У него были придурковатые неестественные манеры, и он много улыбался. Но даже улыбаясь, постоянно шнырял глазами, подергивался и потирал руки, так что любому было бы неприятно ощущать его у себя за спиной. Первое, что он спросил, — какое впечатление на меня произвело его телевизионное интервью. И когда я ответил, что выглядел он вполне нормально, рассмеялся и вздохнул с облегчением. В числе прочего Ванда рассказал, что в тюрьме записался в группу по изучению Библии и это ему здорово помогло. Возможно, так оно и было. Но мне приходилось нередко наблюдать заключенных, которые на пороге комиссии по условному освобождению внезапно ударялись в религию, чтобы продемонстрировать, что они на верном пути.

У меня возникли сомнения, должен ли он находиться в тюрьме самого строгого режима или в лечебнице для душевнобольных с охраной. И после нашей беседы я отправился повидать его лечащего психиатра.

Врачу было лет пятьдесят. Он положительно высказался о Ванде, отметив, что пациент прекрасно реагирует на терапию и медикаментозное лечение. В качестве примера упомянул о группе по изучению Библии. И предположил, что, если прогресс будет продолжаться, недалеко то время, когда заключённый созреет для условного освобождения.

Я спросил, знал ли он о том, что совершил его пациент.

— Нет, и не хочу знать, — ответил психиатр. — У меня на это нет времени. К тому же я не желаю, чтобы что-нибудь негативное осложняло мои отношения с больным.

— Тогда я вам расскажу, доктор, — не отступал я. И, прежде чем он успел возразить, продолжал. Описав, как Томас Ванда — этот антиобщественный тип-одиночка — вступил в религиозную группу и однажды после собрания, когда все остальные разошлись, предложил непристойности приютившей общество молодой женщине. И когда та его отвергла, пришел в ярость. Таким субчикам никогда не нравится, когда их отвергают. Он сбил ее с ног, сбегал на кухню, вернулся с ножом и несколько раз ударил. Женщина умирала на полу, а Ванда обнажил пенис и, поместив его в открытую рану на животе жертвы, изверг семя.