Охотница

— Ты знаешь, кто я, — сказала она мне со звенящим смехом, ее темные глаза вспыхнули. — Многие люди знали меня под разными именами на протяжении многих лет, но ты… ты всегда называла меня Аана.

Мои пальцы встретились с ее, и я на мгновение забыла как дышать. Чистая, нефильтрованная магия хлынула из ее            кожи в меня,

пронеслась сквозь меня с силой, которая обожгла, а затем ушла так быстро, что весь мир наклонился вокруг своей оси.

— Аана? — прошептала я, ошеломленная и сбитая с толку. — Богиня процветания?

Ее красные губы растянулись в еще одной пугающей усмешке. —

Та самая, Райбет Вайз. — То, как она произнесла мое имя, было насмешливым, как будто она знала что-то еще и была не в настроении делиться этим. Это было точно так же, как сказал тот таинственный мужчина. Тот, кто спас меня из огня.

— Почему ты здесь? — спросила я. Сияние ее внутреннего света стало ярче до такой степени, что теперь я щурилась, чтобы разглядеть ее, но в то же время не могла отвести взгляда.

Сквозь яркое сияние я все еще могла видеть ее темные, ужасающие глаза, когда она ответила с этой нервирующей усмешкой.

— Глупая маленькая сиротка, я здесь, чтобы убить тебя.

С этими словами она схватила меня за руку, чтобы вывести из равновесия, погрузив лицом в холодный поток и запустив пальцы в мои волосы, чтобы удержать меня под водой.

Внезапно сказочный туман, который заставил меня следовать за этой сумасшедшей сукой всю дорогу сюда посреди чертовой ночи,

рассеялся, и я обнаружила, что бьюсь в ее хватке. Мои легкие горели, умоляя о воздухе, когда вода попала мне в нос, защипала глаза и заполнила уши, так что все, что я могла слышать, это журчание ручья и мои собственные приглушенные звуки паники.

Стремительное течение подхватило мое платье, и теперь промокшая тяжелая ткань тянула меня, не давая снова встать на ноги. Единственное, что удерживало меня на месте, вместо того чтобы утащить в бурлящий поток, была рука Ааны в моих волосах, которая держала мою голову под водой и топила меня.

Аана. Богиня процветания. Моя личная богиня, которой я ежедневно отправляла молитвы. Как это могло произойти? Почему это происходило?

Но это были вопросы для другого дня, если я доживу до другого дня.

В среднем я знала, что большинство людей могут задерживать дыхание примерно на минуту, может быть, на две. Я приучила себя выдерживать больше этого, но что-то подсказывало мне, что силы Ааны хватит на подольше, чем кислорода в моих легких. Мне нужно было освободиться, и быстро.

Борясь со своими собственными инстинктами, я перестала биться и пытаться освободиться от ее хватки, поскольку это явно ни к чему меня не привело. Вместо этого я обмякла, позволяя ей думать, что она победила, в то время как мои пальцы лихорадочно шарили по дну ручья в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь мне причинить ей боль.

К моему разочарованию, она не сразу отпустила мою голову, когда я обмякла. Вместо этого она толкала меня все глубже, пока острые камни не впились мне в щеку, а в воде не запульсировала кровь.

Сжав губы, я подавила нарастающую панику по поводу запаса воздуха и пошарила под своим лицом в поисках камня, который только что порезал меня. Я нашла его, порезав пальцы об его верхнюю часть,

затем загнула пальцы под края, чтобы попытаться оторвать его от русла ручья. Первые две попытки привели только к сломанным ногтям и новым царапинам, но с третьей попытки он свободно лег мне в руку.

Время вышло.

Протянув руку, я ударила острым камнем по ногам Ааны, отчаянно надеясь, но не молясь, что причиню ей боль ровно настолько, чтобы она отпустила мои волосы. Мне нужен был воздух. Ужасно.

Мой камень задел что-то, и даже сквозь шум воды я услышала приглушенный крик, в тот момент, когда давление на затылок исчезло. Я снова вынырнула на поверхность.

Набирая полные легкие кислорода, я металась, пытаясь встать на ноги и отползти подальше от обезумевшей богини, прежде чем она снова попытается меня утопить.

Но мне не о чем было беспокоиться.

— Как это возможно? — Взвизгнула Аана, схватившись за ногу в том месте, где мой камень порезал ее. Иссиня-черная жидкость сочилась из раны, когда она выбралась на берег ручья и в ужасе уставилась на меня, как будто я была чудовищем. Ее красивое лицо было искажено, длинные волосы развевались вокруг нее, как будто жили своей собственной жизнью, а глаза полностью потеряли всякое подобие человечности. Каким-то образом я поняла, что теперь вижу ее такой, какой она была на самом деле, и совершенно очевидно, что она не человек.

— Это невозможно, — зарычала она на меня, — Ты не можешь причинить мне вреда. Я богиня, а ты, ты ничто. Ты не должна быть способна на это!

Я попыталась ответить, но мне пришлось несколько раз откашляться, прежде чем я обрела дар речи.

— Если я ничто, тогда почему ты только что пыталась утопить меня? — Это было не просто нахальство, я была искренне сбита с толку. Что, черт возьми, я такого сделала, что разозлила богиню настолько, что она попыталась лично убить меня?

Потрясающие черты лица Ааны исказились в презрительной усмешке.