Охотница и чудовище

Только сейчас, перемалывая в голове происходящее, концентрируясь на госте, я задалась вопросом, который должна была задать себе много минут назад. Что он тут делает? Зачем пришел? Чего хочет?

- Вы ответите мне на любезность? - Мейзамир все еще стоял неподалеку, расправив плечи и странно двигая пальцами. Словно в руках его кусочки материи и гость пробует их на ощупь - мягкие ли, шелковистые ли, тонкие ли.

- Что вы от меня хотите? - рубанула я в тревоге.

- Всего лишь десять свиданий. Десять, - повторил он, будто в этой цифре таился скрытый смысл.

- Чего? - грубовато поразилась я.

- Десять свиданий, - улыбка Мейзамира изменилась - не лучистая радость сияла в ней, мелькала затаенная досада.

- Это ещё зачем? - растерялась я.

- Десять встреч, не так много за дорогую сердцу вещицу? Я мог оставить ее там, в луже. Пусть бы неловкий прохожий раздавил сапогом. Его несчастье - разбитое зеркало. Мне-то что? Я мог бросить его возле вашего дома, когда этот, - он невежливо ткнул пальцем в Макса. - Отпихнул меня, даже не выслушав. Но я принес его и прошу то, что не стоит ни денег, ни усилий.

Он говорил певуче, сладко, но не приторно и словно сетями опутывал. Красиво и без изысков заставлял поверить, что должна пойти на уступку, пообещать то, чего хотел.

- Да соглашайся уже! - хихикнула Магнолия. - Я с вами в клубах поразвлекаюсь.

Я подняла на Мейзамира глаза - что он думает о таком раскладе?

- Ну и? - развеял мои сомнения красавчик.

- Только не на этой неделе. В понедельник позвони. Меня, кстати, зовут Еслена, - с непонятой самой себе укоризной сдалась я.

- Знаю, - улыбка Мейзамира лучилась удовольствием. - Сказала соседка, что впустила меня в дом. Позвонить? - он достал из кармана сотовой. Темно-зеленый, лакированный, с изящной золотистой гравировкой. Такие не продавались уже лет сто, если не дольше. Да и тогда выпускались ограниченной партией, для элиты.

Я продиктовала номер, и Мейзамир заторопился к дверям. Я слышала, как он застыл, в ожидании провод, но не двинулась с места. Красавчик очень тихо вздохнул, словно слегка запыхался. Щелкнула дверная ручка, звякнул датчик магнитного замка - гость ушел.

- Это я, растяпа, забыла дверь закрыть, - пожала плечами Магнолия, и на лице ее было написано - не жалеет подруга ни граммульки.

- Так что с нашим убийцей? - от вопроса Макса я словно очнулась.

Казалось, Мейзамир замутил мой рассудок, одурманил, изгнал посторонние мысли. Между нами возникла и крепла непонятная, пугающая связь. Он двигался и дышал в одном ритме со мной, делал то, что я еще могла позволить, не взвиться от невоздержанности чужака. Дразнил сильным, чувственным мужским шармом.

Нарочно ли, случайно, ловил меня красавчик в сети влечения, заманивал, как умелый охотник недоверчивую добычу.

И от него не исходила опасность. Точнее, исходила, но не для меня. Я видела аурным зрением, ощущала инстинктивно - Мейзамир не обидел бы меня, не задел бы резким словом, не причинил бы ненароком боль.

Я села за столик и принялась жевать тост, вкус которого внезапно стал травянистым, никаким.

***

Мейзамир

Меня тянуло к ней как магнитом. Так тянет к еде, когда тело близкО к разложению.

Будь я человеком, лишь легкая заинтересованность тронула бы душу. И кто знает, переросла бы она во что-то серьезное или нет. Или другая, мимолетная страсть унесла бы меня прочь от незнакомки, к другой красоте, другому теплу.

Но я не человек.

Зеркальце, серебряная безделушка, помогла мне попасть в ее дом, вырвать ее слово.

Мы двигались по комнате - ее шаг, мой шаг, ее маневр, мой маневр. А ее друзья следили за нами, как за канатоходцами под куполом Цирка.

Я не чувствовал ни рук, ни ног, лишь грохот сердца в ушах, лишь желание, лишь тяжелый воздух в груди, плотный, как вода.

Я не мог оторваться от ее глаз, но оторвался, когда надо было уйти.

Десять - цифра соблазнения у рирров. Если женщина твоя, смотришь, чувствуешь - твоя и все тут - просишь десять встреч. Ни единой больше, ни единой меньше. И соблазняешь, и показываешь, как с тобой прекрасно, и как без тебя плохо. Убеждаешь - как с тобой легко, и как безопасно.

Для рирра та самая, что тронула его сердце, уже часть его самого.

Я едва сдержался, отвлекся на Еслену, что бы не броситься, не порвать на куски женоподобного красавчика в ее кресле. Но что-то подсказывало - не так он прост. И дело даже не в том, что передо мной, в расслабленно-выжидающей позе сидел охотник за такими, как рирры. И не в том, что Чернобровая развалилась тут же, изучая меня, как в кафе, словно быка-производителя. Дело в том, что сердце выпрыгивало из груди, а Еслена отскакивала от меня, как от чумного. Я не понимал ее, не мог разгадать. Индиго ли, охотница ли, женщины всегда млели от меня. Я вертел ими, пользовался, без особого труда добивался желаемого. Я пил индиго не раз и не два. Не таких сильных, как Еслена. Их - наперечет. Наверное, поэтому они - все как один - заделались охотниками. Но я питался индиго много лет, сберегая хрупкие жизни смертных. И ни одна из них не помнит меня, не укажет пальцем. Даже сверхрегенерация индиго на моей стороне.