Охотница. Яд невинного цветка (СИ)

Тренироваться с вампирами это вам не с братьями, которые пусть и не жалеют тебя, но всё же являются людьми, а эти древние клыкастые индивидуумы перемещались так, будто у них за спиной росли крылья, и я прежде никогда не видела подобных плавных движений. Мастер оказался за моей спиной, где до этого был историк, и попытался скрутить меня, но даже Рик когда-то сказал, что я чересчур вертлявая, поэтому руки блондина поймали воздух в момент моего резкого приседания и выставления подножки. Размениваться на мелкие атаки было некогда, тем более, другой вампир не собирался стоять в стороне и тоже набросился, намереваясь меня поймать. Мне было непривычно бить собственного учителя, но ноги и руки жили отдельной жизнью, хоть и ударяла я довольно мягко, чем и разозлила его.

─ Не смей сдерживаться, Дарина! ─ прорычал Никанор Ростиславович. ─ Бей изо всех сил и не вздумай нас жалеть!

─ Ты это серьёзно, кудряшка? ─ Северьян пытался меня удушить, вновь подкравшись сзади, и он бы вполне смог справиться с этой задачей, вот только я не планировала сегодня обморок. Уйдя в сторону, будто чувствуя будущий захват блондина, я попыталась нанести удар ногой, но Мастер был стремительным, не позволяя его задеть. А тут и историк напомнил о себе чередой быстрых атак. О, это был настоящий танец! Я вообще не чувствовала, будто противостою им, потеряв при этом счёт времени, и у меня возникло лишь ощущение игры, итог которой нельзя предугадать заранее, но он точно выходил не в мою пользу.

Порхай, как бабочка… Падай, как рояль. Это выражение как нельзя кстати подходило для ситуации, в которой я оказалась, довольно болезненно приземлившись на пятую точку после того, как попыталась достать ухмыляющегося Мастера. Синее сукно на полу только на первый взгляд казалось таким мягким, и это меня на него даже не уронили – сама виновата…

─ Продолжим. ─ Протянутую Северьяном руку я приняла по инерции, в одно движение вновь оказываясь на ногах и тут же подвергаясь новой атаке от брюнета. ─ Скажи, если вымотаешься, а то он может и не заметить, ─ произнёс он, имея в виду, вероятно, товарища.

Краем глаза я успела уловить состояние Залесского, понимая, что не так уж и легко ему даётся самоконтроль: на открытых участках кожи виднелась испарина, да и по вискам уже стекали капли пота, а дыхание вампира было слегка учащённым. Кажется, у Яна начались проблемы, потому что я, в конце концов, не сумела удержать силу в узде, и, кажется, запах вновь распространился по помещению. Мужчина внезапно пошатнулся, потёр виски́ и отошёл в дальний угол со снарядами, оставляя нас двоих, буквально упав в кресло-мешок. Теперь нашему танцу с другим вампиром никто не мешал.

Мы не спускали друг с друга взглядов. Потемневшие глаза, из алых, превратившихся в бордовые, могли бы заставить меня сделать, наверное, всё, гипнотизируя и подчиняя своей воле, но мы оба понимали, что я не уступлю. Наше противостояние с историком напомнило мне то, как мы с Демом обычно оставались один на один, и напоминание о брате болезненно отозвалось где-то в области сердца. Наши отношения в последнее время напоминали поединок: тот, кто успевал первым повалить противника, сделав ему, как можно больнее, тот и выигрывал, но я так не хотела, да и он, очевидно, тоже. Не хотелось бы, чтобы и дальше всё обстояло именно так, но хоть моё сердце и правда казалось мне непробиваемым ничем, я знала, что если с Демьяном всё останется на таком же уровне, это может меня добить. В кого я тогда превращусь?

Пространные размышления о нелёгких семейных отношениях действию не мешали, и наш спарринг продолжался, хоть мне уже казалось, что он никогда не кончится. Усталость накатывала лёгкими волнами, но чем больше я ощущала, что хватит меня ненадолго, тем яростнее я наносила удары, и брюнет это, похоже, понимал – уж слишком подозрительно блеснули сталью глаза. Мы наградили друг друга ещё парой хуков, кружась по просторному залу, и я кожей могла почувствовать взгляд Яна, ловящий каждое наше движение.

Выкинув вперёд левую руку, я хотела двинуть вампиру в челюсть, но он отклонился, а меня, схватив за запястье, притянул в тиски своего стального захвата так, что я развернулась к нему спиной, а лицом к внезапно нарисовавшейся преграде. Кирпичную кладку стены я прочувствовала прекрасно всей щекой, но вдобавок ко мне прижалось сильное тело историка, который крепко скрутил мои руки, а сам навалился всем корпусом, буквально вдавливаясь в меня.