Охотница на Лис (СИ)

— Ну что, нас можно поздравить?

Воронцов покосился в сторону сидящего в кресле напротив Игната и коротко кивнул. Откинувшись на спинку, он провёл рукой по своей макушке, словно пытаясь взъерошить волосы, которых у него не было.

— Да, — произнёс он хриплым голосом, поняв, что лучше не молчать, — Клуб мы отстояли. В выходные можно будет, наконец, открыться.

— Ну, слава Дьяволу, — не отличался любовью к вере Васильев, — У нас такая дыра в бюджете, что Мальдивы мне будут только сниться.

— Ничего, — тонко улыбнулся Лис, — Пару недель ударной работы — и всё встанет на круги своя.

Он кривил душой — лично для него как раньше уже ничего быть не могло. Потому что он две недели не виделся и не разговаривал с Алей. После их последнего разговора (читать — ссоры) ни один из них не пошёл первым на контакт. У Воронцова на это банально не было времени — все свои силы он бросил на спасение своего клуба. Аржанова…ну, она тоже не торопилась давать о себе знать. Видимо, всё же затаила обиду на мужчину.

Елисей не корил себя за то, что сказал в тот вечер. Он был честен, а на правду обижаться не стоило. Да, он мог быть чуть более мягким, судить об этом было уже поздно. Слова были сказаны, и их услышали. Осталось лишь решить, что делать — бороться, или…хотя, какой «или» — такой вариант Лис даже не рассматривал. Он дал Але отдохнуть от него, подумать, всё взвесить и найти свой внутренний дзен. И, если она так и не смогла это сделать — что же, ему придётся ей в этом помочь.

Воронцов скучал. Ему сильно не хватало девушки. Он привык к их шутливым перепалкам, зачинщиком которых чаще всего он и являлся — если не словами, то действиями он провоцировал Алю. Но никогда еще их разборки не принимали такой серьёзный вид. И Елисей всегда был уверен, что их отношениям ничто не угрожает. Но после крайней их ссоры, эта уверенность его покинула. И он не знал, как вернуть её. И посоветоваться ему было не с кем — Дан был занят подготовкой к свадьбе, а Игнат…ну, с ним у них тоже не всё гладко было.

И, тем не менее, именно Васильев, уже шагнувший было за дверь кабинета, остановился на пороге и, обернувшись, негромко спросил:

— Ты в порядке?

Лис поднял на него чуть покрасневшие от недосыпа глаза и кивнул:

— Вполне.

Брюнет, чуть помявшись на пороге, всё таким же тихим и вкрадчивым голосом произнёс:

— Марина рассказала мне, что вы с Алей…ну, что у вас не всё так гладко.

Елисей хотел было огрызнуться и напомнить, что Игната его дела не касаются, да и девушке его не стоит лезть, куда не просят, но он не смог. Потому что банально устал — от всего. От давления со всех сторон, от того, что всем от него постоянно было что-то нужно. И самое главное — от одиночества. Раньше его никогда оно не тяготило, и мужчина кайфовал, расхаживая по своей квартире и слушая тишину. Но всё изменилось, и теперь холостяцкая берлога не успокаивала его, а стены словно давили, вызывая что-то, напоминающее приступы паники. И даже лучшему другу было не пожаловаться — потому что сам же и оттолкнул его.

Но Игнат оказался куда более мудрым человеком. Который стоял и протягивал ему руку помощи, дружбы, мира и еще целого вороха вещей. И в его глазах при этом плескалось столько понимания, что Лис не выдержал.

— Я облажался, — признался мужчина.

Его друг, поняв, что орать на него не будут и некое подобие контакта налажено, вернулся в кабинет и снова сел в кресло.

— Рассказывай, — коротко бросил он без тени улыбки.

Это было одно из самых важных и неоценимых качеств Васильева — надёжность. Она проявлялась во всём — работе, любви, дружбе. Он всегда отдавался делу полностью, не признавая полумер. И потому он был настолько ценным и важным человеком для Лиса, который тоже предпочитал чувства включать на максимум.

Вздохнув, Воронцов выложил всё, как есть. Не то, чтобы рассказ был испещрён подробностями — мужчина уложился в пару минут, но, тем не менее, высказавшись, он почувствовал некоторое облегчение. Приятно было вновь ощутить, какого это — иметь в своём распоряжении свободные уши и перестать держать всё в себе.

Когда Елисей замолчал, его друг, хмыкнув, протянул:

— Да уж, дела…

— Очень обстоятельно, спасибо, — с сарказмом отозвался Воронцов.

— Прости, — развёл руками Игнат, — Я не умею генерировать гениальные мысли и советы по щелчку пальцев. Если ты этого хочешь, то тебе придётся обратиться к моей девушке.

— Нет уж, — хмыкнул Лис, — Пожалуй, я всё же откажусь. Хоть это и весьма заманчивое предложение.

— Мои советы, как я помню, тоже не приходятся тебе по душе, — добавил брюнет.

— Знаешь, это тот редкий случай, когда я готов пойти вразрез со своими принципами, — признался его друг, — Видимо, я действительно в отчаянии.

Игнат смотрел на мужчину некоторое время, взвешивая все аргументы и слова в своей голове, пытаясь подобрать те, которые помогут его другу. В итоге, подняв на Лиса взгляд, брюнет произнёс лишь:

— Прости.

Воронцов нахмурился:

— За что?