Охотница (СИ)

У подъезда дома Смирновых стоял пикап с логотипом маминого ресторана. Сначала мама предлагала устроить поминки в её заведении, но Смирновы отказались, сказав, что все, кто хотел, попрощались с их сыном на панихиде, а на поминки позовут только действительно близких. Слово родителей тут было законом, никто не стал спорить.

Раздвижной стол в гостиной был уже накрыт. В углу стояла Володина фотография, перевязанная чёрной лентой, перед ней - хрустальная стопка, накрытая ломтем чёрного хлеба. Я уже сто лет не была в этой квартире, и потому, выйдя из прихожей, огляделась с невольным любопытством, отмечая перемены. Обои были другого цвета, кое-какая мебель сменилась. На стене висела картина, написанная в классической манере - морской пейзаж, закат, к горизонту уходит лодка, и парус частично закрывает солнце...

- Это Володя заказал полгода назад мне в подарок, - Лилия Эдуардовна остановилась рядом со мной. - У Гривичева.

- Красиво...

- Да. Я люблю море.

- Гривичев, знакомая фамилия, - папа тоже подошёл к нам. - Кажется, о нём Максим Меркушев говорил. Вы знакомы с Максимом Меркушевым?

Лилия Эдуардовна покачала головой.

- Не знаю, что мне делать с вещами, - невпопад сказала она. - Выбросить - рука не поднимается, а хранить...

- Лиля, что-нибудь придумается, - папа ласково приобнял её за плечи. - Может, тебе прилечь?

Она снова покачала головой. В прихожей зазвонил дверной звонок, выводя бодрую мелодию.

- Пойду, открою, - кажется, даже с облегчением сказала Лилия Эдуардовна.

Через минуту в гостиную вошли новые люди. Всего должно было собраться человек двадцать.

- Андрей Ильич, как хорошо, что я вас встретил! - низенький полный мужчина с лысиной почти во всю голову тут же устремился к папе. - Давно хотел с вами поговорить. У меня намечается небольшое строительство. Ведь ваш «ДомКвартВопрос» даёт скидки частным клиентам?

- Иван Александрович, дорогой мой, вам не кажется, что сейчас не самое подходящее время? Подъезжайте ко мне в офис, и мы всё обсудим.

- Да, да, конечно, - уверил лысый. - Я только хотел вчерне прикинуть, на какую сумму я должен рассчитывать.

Я сбежала от них на кухню. Мама была там, следила за духовкой, где подогревалось какое-то блюдо. Однако спрятаться от назойливых разговоров мне не удалось.

- А вот и Пашка Кулагин с братом и матерью, - сказала мама, глянув сквозь стеклянную дверь, вручную расписанную под витраж. - И, кажется, Алла сюда идёт.

- Ох, - я огляделась. - Я спрячусь под стол, ладно?

- Женя, ну что ты как маленькая? Поговори с ней, от тебя много не требуется.

- Она всё время жалуется. Почему я бесконечно должна выслушивать её жалобы?

- Не преувеличивай, - мама нахмурилась. - Она жалуется тебе не чаще, чем всем остальным.

- Ну да, всех остальных она тоже достаёт.

Уж не знаю, почему Алла Васильевна сочла, что одноклассница её сына станет подходящим конфидентом в конфликте с ним же, но каждая наша встреча начиналась и заканчивалась рассказами, как тяжело ей живётся в её же собственной семье. Началось всё с того, что Паша попытался привести домой девушку. По неведомой мне причине Алла Васильевна мгновенно эту девушку возненавидела, называла не иначе, как «эта девка», заявила, что на порог её не пустит, и всем знакомым рассказывала, что та зарится на её квартиру. Многочисленные советы квартиру разменять и разъехаться, или хотя бы купить или снять молодым новую, пропускались мимо ушей. Семья Кулагиных раскололась на два лагеря: её мать приняла сторону старшего внука, в то время как младший брат Пашки сохранил лояльность Алле Васильевне. Бывший муж, живший отдельно, но продолжавший общаться с семьёй, от конфликта самоустранился, за что регулярно огребал от обеих сторон. С тех пор прошло года два, «эта девка» давно уже растворилась в туманных далях, а холодная война в достойном семействе не прекращалась, временами переходя в горячую стадию.

- Скажи, Женя, я похожа на сумасшедшую? - спросила Алла Васильевна, едва присев на обтянутую чехлом табуретку. Я молча хлопнула глазами.

- Нет, ты скажи, похожа?

- Э... нет.

- А они говорят, что мне надо пройти психиатрическую экспертизу. Она, - Алла Васильевна подчеркнула местоимение голосом, судя по всему, имея в виду свою мать, - хочет продать нашу квартиру и купить две отдельных. Хотя, между нами, если кому и нужна экспертиза, то это ей. Она уже явно в маразм впадает. Но она собирается съехать с Пашкой, а меня и Колю засунуть хоть куда-нибудь, лишь бы от нас избавиться.

Я промычала под нос что-то невнятное.

- Я, конечно, говорю - ты в своём уме? Я своё жильё никому не отдам. Хотите съезжать - пусть Пашка сам зарабатывает на новое.

Прогресс, отметила я про себя. Алла Васильевна хотя бы теоретически допускает мысль, что сын может отселиться.

- И пусть тогда водит, кого хочет. Но эту квартиру я тогда завещаю Коле. И теперь они ищут повод меня отодвинуть и всё решить за моей спиной. Вот я тебя и спрашиваю, Женя - я похожа на тронувшуюся? Меня могут объявить недееспособной?

- Не знаю, - сказала я.